Стоя вполоборота, Эйден показался киборгу совсем чужим, опасным пришельцем.

— Не вижу, Шиманай, — синтетик потряс рукой у лица. — Мне застят глаз трупы имперцев. И этот выбор — он дороже всего, что я когда-либо давал одному человеку.

— Если вас поймают, то Самину — если сразу не убьют — заставят пройти тест на ложь и соучастие. Если безопасники заподозрят ее в сговоре с тобой…

— Слишком много «если» для той, которая еще ничего не решила.

— То есть — когда они заподозрят…

— Не заподозрят. Если ты будешь делать так, как я скажу.

Эйден вышел и минуту постоял в спасительной тишине коридора. Тест на ложь и соучастие… Свой-то первый тест он провалил. Но после — ни разу. Да, он забыл о провале с убийством девчонки, когда взмах кинжалом едва не угробил его самого. Ладно, он завалил два теста за всю жизнь. Пока он шел к жилой палубе, думал, как же разросся, закрутился и запутался его план. Слишком шатким и хрупким он стал, имея в центре личные мотивы. Но синтетик давно вывел один закон: не всех можно спасти, а только всех остальных. Исключи из уравнения себя — и найдется шлюпка для кого-то другого. Но надо еще постараться, чтобы вселенная приняла его в уплату, да подороже.

Андроид спустился в жилой отсек звездолета, когда послышался вскрик или стон, и спустя миг в него врезалась Самина. Влетела, как сумасшедший электрон в коллайдере, и отскочила к стене.

— Ты чего? Тебе плохо? На тебя напали? — робот попытался удержать ее под локоть, но девушка отшатнулась, через силу выдыхая:

— Харген!.. Выстрелил… По имперским границам!.. — она была на волоске от истерики или обморока. — Вот только по всем новостям: такой волны еще не было: т-т… т-три планеты, Эйден…

Он промчался к мостику и там запустил коммы. По экранам запрыгали фигуры. Ликующие бранианцы. Поочередно мелькали кадры трех планет на границе Империи Авир — две покрытые взрывами, одна уже рассыпалась, крошилась в космосе. Эйден стоял спиной к Самине, и она не знала, как близко можно было подойти, чтобы он… не взорвался. Она видела отчима в гневе. Помнила, как Сиби забирала их с Орисом и бежала на край света из-за гораздо меньших бед, чем эта. Наверное, разумнее было исчезнуть, но девушку просто внесло на мостик следом. Она шептала ему одними губами. Надеялась в глубине души, что синтетик не услышит:

— Может, они были готовы? Это ведь граница, там всегда есть опасность… И план быстрой эвакуации.

Андроид максимально приблизил кадры:

— В радиусе парсека нет экстренных служб и шаттлов. Эвакуации не было.

Так спокойно звучал его голос. Так сдержанна была его поза, когда он только спрятал лицо в ладонях, провел ими по волосам, стряхивая шок, и обернулся. Взгляд его потускнел. Будто горный хрусталь заменили стеклянной подделкой. Самина давно знала: горе глубже раздирает сильнейших. Когда ты внизу, и у тебя все плохо, ты еще можешь надеяться, что вот станешь повыше, и все наладится. Когда ты уже на вершине мира, и у тебя все плохо… надежды нет. И нет точки опоры.

— Прости… — скрипнула она. Слезы попали в нос, растеклись по губам, Самина лизнула их и поняла, какая она жалкая. Эйден с видимым трудом сфокусировал взгляд на ее слезах:

— За что?

— Вот за это.

— Это было мое решение. Или забыла, как звала повернуть к реле, как только мы о нем узнали? Это я рискнул. Решил, что у меня есть время обыграть, опередить. Недооценил силу зла. Оказалось, Харген готов положить на кон гораздо больше трупов, чем я. Прибавь к этим, — он кивнул на экраны, — все миры, за счет которых он так быстро зарядил пушку.

— И он повторит!

— Но ты-то здесь не при чем.

— А я больше не хочу быть не при чем!

«Соберись, лужа! Она готова выслушать». Эйден сглотнул колючий снежный ком в горле.

— Вчера я обещал тебе свободу, а девять дней назад — приволочь к реле, если Харген тронет мою планету. Сегодня он убил целых три, и я признаю, что выполняю не все свои обещания.

— Свобода отменяется.

— Как раз наоборот. Ты выберешь сама, возвращаться ли в игру. К сожалению, разрушение наводчика даст передышку всего в несколько лет, и рано или поздно оружие заработает снова. Все правильные дороги сходятся на Бране. Я шел к тебе рассказать о ней кое-что.

Андроид развернул карты с браслетов и включил отображение имен космических объектов на бранианском, для Самины.

— Я выяснил, куда вернется Брана, если переключить реле. Если все сделать правильно, мы спасем ее и покончим с магнетарной пушкой.

Он пересказал ей обе легенды о Ланиакее, млечном пути и третьей планете от Солнца. Земле, которую давно переименовали. Самина была так взволнована, что переспрашивала все дважды. Ей показалось сказкой невероятное прошлое Браны.

— Но разве сможет планета адаптироваться к новым условиям? Ее магнитное поле ослабло в гиперпространстве, к тому же она давно не вращалась, и тут вдруг… Прости, я не астрофизик, но уверена, вот так запросто Брану не выкинешь. Что там сейчас, на ее прежней орбите?

— Если ты согласишься вернуться, Кайнорт отправится к адмиралу Проци. Империя встретит планету на выходе из кармана и обеспечит защитной капсулой. Многие планеты живут так, пока не завершится процесс адаптации и терраформирования. Это уже давно не фантастика.

— Я знаю, тебе хочется, чтобы все это звучало привлекательно, и… так оно и есть, — девушка отвернулась от карт, собираясь с мыслями. — Но Шима сказал, что Харген охраняет реле, и что у нас даже при большой удаче будет слишком мало времени на все. Если мы не успеем, меня ждет пытка, а тебя…

— Да. Но если успеем, я задержу охрану, и тебе нужно будет скрыться. Прожить всего на пару часов дольше — пока Джур не возьмет планету под свой контроль.

Внезапно Самина вроде как проснулась или очнулась. Она поняла, что не спросила главного:

— Почему ты вообще… почему мы сейчас просто говорим? На равных. После всего этого. Почему?

— Почему я еще не лечу с твоим замороженным телом на Брану? — андроид пожал плечами. Чуть дергано, как под высоким напряжением. — У империи был выбор отступить — теперь у тебя есть выбор