Порой появлялись статьи, их выпускала небольшая группа знающих свое дело ученых. Конечно, была еще студия «Фобос». Они сняли фильм о Рохини около века назад. Поинтересуйтесь вы об этом у кого-нибудь уважаемого, он бы скривил губы или просто притворился, что не расслышал вопроса.

Террорарт никогда не был высоким искусством.

Изначально замысел был именно таков. Искусство, основанное на интуиции. К примеру, стекающая по стенам дворца кровь. Прямо как у Блейка. Одна из участниц Террорарта была там. Она работала над необычным видом чумы и, говорят, умерла от нее же. По крайней мере, так говорили люди.

Дело в том, что даже тогда это никого по-настоящему не волновало.

Что будет теперь? Заметят ли Насу и ее творение? Откроет ли мир заново ее детище? Как оценят его будущие поколения? Наградят ли ее? Выйдут ли заголовки «Золотой человек и виртуальная реальность от Насу [б/д]»?

Она даже не могла вспомнить, откуда взялась эта идея. Мессия для роботов. Это была война, которая на самом деле была не войной, а целой серией войн. Насу жила со своими родителями в пыли Неома, в руинах будущего, а роботы, служащие то одной, то другой стороне, бесконечно убивали друг друга в пустыне.

Ей стало их жаль.

«Можно ли превратить веру в программу? – подумала Насу. – Можно ли создать код убеждения?» Религии всегда были подобны вирусу. Они распространялись, эволюционировали и умирали. Они существовали всегда, как болезнь, смерть или новые идеи. Религия была частью людей. И кем были роботы, как не существами, отлитыми по образу и подобию человека?

Насу решила попробовать.

Весь день она восстанавливала свои воспоминания, оставленные самой себе перед побегом. Насу ушла, осталась лишь маленькая девочка, примкнувшая к Террорарту, а после – полетевшая в космос женщина, и та, что вернулась в Неом. Все смешалось. Она вспомнила свое имя. Она вспомнила свою мать. Она вспомнила городские улицы, как бы сильно они ни изменились.

Тогда, приняв решение, под постоянной угрозой обстрела в своей маленькой заброшенной мастерской Насу, используя горелки для сварки, ковку и рафинирование, изготовила корпус. Пот тек по ее собранным в хвост волосам. Она видела себя настоящей художницей. На ней был комбинезон, о который она, как на старых фотографиях, вытирала руки.

Сердце достать было непросто, но в прежние времена у Насу были поклонники, и она нелегально раздобыла небольшую черную дыру, доставленную беспилотной капсулой с окраин Солнечной системы. Капсула появилась над пустыней, и Насу отправилась за ней, по дороге попав под обстрел, ей пришлось убить десяток-другой НРБ, что стало для нее горем.

Но разум… Разум она создавала сама. Она часами выводила нужные нейронные связи, скрывая их тепло в старой пещере, чтобы их никто не заметил. Иные имели клан Айодхья, и они не любили тех, кто играл с цифровой эволюцией. Поэтому Насу пришлось прятаться. Часами она изучала цифровые формы жизни, появляющиеся и исчезающие на ее серверах, они мутировали, эволюционировали и превосходили друг друга, пока один-единственный фрагмент кода не стал чище других. Насу скопировала его и задала ему новый алгоритм. Совершенствуя его, она ждала и надеялась. Она оживляла его, как Мэри Шелли оживляла свое единственное дитя.

В то время она ощущала себя такой сильной! Такой целеустремленной! Теперь же она не могла понять, зачем сделала это. Созидание поглотило ее, она почти не спала. И ждала. Родится ли ребенок, или клан Айодхья придет за ней, или город наконец будет уничтожен нескончаемой войной за его стенами.

Тело Золотого человека лежало неподвижно. Идеальное и пустое.

Пока однажды на свет не появился ребенок.

Она не знала, что почувствует, когда это случится. Она не ожидала любви, но любовь пришла, подобно волне, и захлестнула ее с головой. Когда разум вселился в тело, Золотой человек, ее дитя, впервые сел.

«Мама?» – сказал он. И это разбило ей сердце.

Она была достаточно безжалостна, чтобы вырезать из себя любовь. Она отыскала это чувство в своем сердце и вырезала саму память о нем, она положила ее в кулон и спрятала.

После стольких лет было странно вновь ощутить эту любовь. Нежеланная и незваная, она вновь вернулась.

Неом, город будущего, лежал между Вифлеемом и Меккой. Город, где делаются состояния и растворяются веры. Где-то в этом городе ее ребенок был жив и нуждался в матери.

Женщина, которая когда-то называла себя Насу, вздохнула. У нее начиналась мигрень. Где-то вдалеке шли роботы.

Выйдя на старые улочки города, которые она теперь отлично помнила, Насу пошла за своим ребенком.

23. Встреча

На другом конце робот смотрел на Золотого человека и, ощущая его присутствие, вспоминал их первую встречу.

Это было в старые времена, когда робот и его товарищи сражались в бесконечных войнах. Сколько раз он умирал – и не сосчитать. В него стреляли, он подрывался на мине, в него попадал валун, его хватала птица Рух, его взрывали НРБ, давил песчаный червь, сбивала ракета, он улетал в космос, его убивали роботы, в него стреляли из лазера, его губили вирусы, трояны и вредоносная нанослизь, его сбивали дроны, он попадал в зыбучие пески, проваливался в ямы, подрывался на умной бомбе, на обычной бомбе, его резали нанопроволокой, резали ножами, плавили в печи, топили в кислоте, подвергали радиации и так далее.

Каждый раз он возрождался другим: раз за разом модернизированный и обновленный, пока не превратился в машину для убийства, которую невозможно было убить. Его противник не отставал: роботы по ту сторону фронта могли убить кого угодно в Солнечной системе.

Робот осознал, что война ему надоела. Но больше в своей жизни он ничего не понимал. До тех пор, пока не нашел блуждающего в пустыне Золотого человека.

Как ни странно, тот пел.

Тогда его притяжение было не таким, как сейчас. Оно было слабее и менее ощутимо. Робота потянуло к Золотому человеку, но он не знал почему. Он не знал песню, которую пел его новый друг, она была навязчивой и вдохновляющей одновременно, это была песня надежды.

Робот, Фондли, Дженкинс, Тассо и Исав наставили на незнакомца оружие. Тогда они еще путешествовали вместе. Они повидали многое, но никогда прежде они не видели Золотого человека.

– Стой где стоишь! – крикнул Фондли.

Золотой человек обернулся. Он умолк, и разум его наполнился печалью. Говорят, что роботы не могут чувствовать грусть. Что это всего лишь машины, пусть и похожие на людей. В этом была доля правды, в том, что приписывать человеческие качества существам, не