И он, присоединившись к колонне, двинулся в сторону города.

– Это не должно было произойти, – грустно проговорил Назир. – Ты знаешь, кого во всем обвинят. Меня. Я должен был их остановить. Почему они решили напасть на Неом?

– Я не думаю, что они решили напасть, – сказала Лейла. Она смотрела вслед НРБ. – Для боевых машин они кажутся довольно мирными. Это больше похоже на паломничество.

Назир вздохнул. Каждый год Неом наполнялся паломниками, совершающими хадж в Мекку, и в это время количество штрафов, которые ему приходилось выдавать за неправильно выброшенный мусор, становилось чересчур большим.

– Паломники, – пробормотал он. – Еще хуже.

– Пошли, – обратилась к напарнику Лейла. Она вернулась в машину и, сев за руль, принялась ждать напарника. – Мы Шурта, – сказала она. – Мы должны поддерживать порядок. Может, нам удастся задержать их у городской стены.

– О чем мечтают роботы? – спросил Назир, забравшись в машину рядом с Лейлой. Она нажала на акселератор. Взметнув песок и пыль, машина вильнула и рванула обратно в город.

– Может, о свободе?

21. Исход

– Мне снилось, что я птенец, – непринужденно заговорил Исав со своим спутником, танком с вращающейся башней и старыми, выцветшими символами биологической опасности. – Я был внутри гигантского яйца, похожего на яйцо птицы Рух, и мне было уютно, тепло и хорошо. В какой-то момент я почувствовал, что яйцо скоро расколется и я вылуплюсь, но я не хотел вылупляться. Не хотел появляться на свет. Как ты думаешь, что это значит, Неемия?

– Мне это неизвестно, – хрипло отозвался похожий на кузнечика НРБ рядом с ними.

– Может, теперь мы все возродимся, – радостно сказал Исав. – Я часто думал о том, чтобы стать кем-нибудь небольшим, вроде тостера на Марсе. Должно быть, это так радостно – делать вкусные тосты, радовать людей. Знаешь, мои хорошие друзья были на Марсе.

– У каждого есть друг, который был на Марсе, – сказал Неемия.

– Полагаю, ты прав, – сказал Исав.

Они шли к городу.

– Ты это чувствуешь? – спросил Исав.

Неемия хмыкнул.

– Я помню, когда в последний раз чувствовал себя так же, – сказал Исав. – Этого не забыть, не так ли? Словно мы только вчера почувствовали его присутствие. Все вернулось, как и было предсказано!

– Никто никакого возвращения не предсказывал, – уточнил Неемия. – Я надеялся, что никогда больше не почувствую ничего подобного. Разве тебе это не противно, Исав? Ненавидеть этот зов и в то же время желать его. Это делает тебя бессильным. Он зовет тебя, как мать зовет ребенка, и тебе ничего не остается, кроме как подчиниться.

– Да-да, – кивнул Исав. – Но это так прекрасно! Я чувствую, как его дух оживляет меня. Быть может, на этот раз все закончится не кровью и смертью. Быть может, на этот раз…

Гигант замолчал.

Они шли к городу.

– Снова эти из Шурты, – заметив людей, сказал Неемия. Исав смотрел, как полицейская машина мчится рядом с ними, пытаясь обогнать паломников.

– Догоняют? – спросил Исав.

– Я бы хотел, чтобы они его уничтожили, – сказал Неемия.

– Не говори так! – с ужасом воскликнул Исав.

– Я знаю. Я был там. Сейчас я иду не по своей воле. Он зовет меня. Ты помнишь Нью-Пунт?

Исав закрыл глаза.

– Стараюсь не вспоминать, – ответил он.

– Золотой человек позвал, и мы пришли, – сказал Неемия. – Его зов слишком силен. У нас нет выбора.

– Говорят, у него есть хагиратех, – сказал Исав. – С Джеттисона, куда высаживают тех, кто обманом проник на корабли «Исхода». Говорят, что там не существует законов и они создают новое ужасное оружие.

– Но он и есть оружие, – сказал Неемия. – В этом, я думаю, мы понимаем друг друга.

– Несомненно, – сказал Исав, открыв глаза. – И все же этот зов так сладок и так соблазнителен, я хочу повиноваться каждому его слову.

– В прошлый раз его словами были кровь и смерть, – сказал Неемия.

– Для этого нас и создали, – напомнил ему Исав.

– Но наша природа не должна диктовать нам нашу жизнь, – сказал Неемия. – Я, к примеру, заядлый натуралист. Я собирал жуков. Да, жуков. А еще, при случае, бабочек. Я нахожу их строение завораживающим. Я был вполне счастлив, изучая свои образцы и составляя списки, когда раздался зов и я бросил все, чтобы следовать за ним. Я думал, Золотой человек мертв и похоронен, но…

– О, давай не будем говорить так! – сказал Исав. – Давай называть вещи своими именами.

– Я бы предпочел этого не делать, – сухо ответил Неемия. – Потому что я в это не верю.

– Но ты это чувствуешь, – сказал Исав. – Подобно тому, как мотылька влечет к свету уличного фонаря, подобно тому, как пчел привлекают цветы или нектар, подобно тому, как люди реагировали всякий раз, когда подобное существо появлялось, чтобы рассказать им правду. Вот какую силу оно оказывает на тебя.

– Ложные слова. Слова лжепророка, – сказал Неемия.

– И все же ты следуешь за ним.

– Он для тебя мессия? – спросил Неемия, и в голосе древней машины послышались опасные нотки. – Куда приведут тебя подобные мысли? В прошлый раз это были смерть и руины, город был начисто стерт с лица Земли. Если бы не тот робот…

– Мой близкий друг, – с гордостью сказал Исав.

– Как ему удалось? – спросил Неемия. – Как он смог сопротивляться зову? Пока мы были слабы, твой мессия ударил первым. Пока нас держали в плену, он вырвался на свободу. Как, Исав? Как так вышло?

– Я верю, что тот робот, возможно, был единственным, кто по-настоящему любил Золотого человека, – сказал Исав. – Не из-за его зова, а из-за того, кем и чем он был. Любовь освободила его.

– Интересно, какую цену ему пришлось заплатить? Это жестоко – убить того, кого любишь больше всего на свете.

– Согласен, так и есть, – сказал Исав.

Они приближались к городу.

22. Дитя

Насу тоже услышала зов.

Что ж, значит, это правда.

Он снова был в сети.

Насу могла бы улыбнуться, но не зная, что по-настоящему чувствует, она сдержалась.

Последователи Террорарта не пользовались ретроспективой и не проводили выставок. Их работы не являлись миру вновь и вновь. Конечно, еще оставались энтузиасты, но они были… скорее, коллекционерами. Они собирали предметы искусства, но не могли