– Нет, – гордо распрямился Ральф. – То есть да, что-то меня заставляло хотеть именно убить, и я действительно убил Прайса и пытался убить Григорьева, – тут Пётр, с повлажневшими глазами, стоящий неподалеку, вздрогнул. – Но до сего момента я не каялся в этих преступлениях, а значит, я виновен и должен быть наказан. Лаура никогда не простила бы меня, и я себя не прощу, – добавил он и снова сгорбился, понурив голову.

Вот такие дела. Дима посмотрел на Мари, подошедшую к ним. «За Лауру», – мелькнула в его голове мысль. За Лауру Ральф Шмидт ненавидел и убивал. А должен был за Лауру жить, в готовности за неё же умереть. Он не понял. Ничего не понял. А они все, земляне, когда-нибудь поймут?

Перешептывающаяся толпа проводила их до шаттла, где трое агентов уже в полном грозном обмундировании охраняли скованного и всё ещё не пришедшего в себя Зака Лукаса – страшного, но беззубого агента Несогласных, которые хотели погубить его мир.

– Коллинс, сопроводи арестованных в КАС и передай их директору Смиту для следствия, – сказал Джулиани своей напарнице, и та взглянула на него с изумлением. – А я, раз уж тут оказался, задержусь. Мне нужно многое рассказать профессору Уайту и остальным.

– Но директива Смита… – начала Джоанна.

– Я с ним заранее договорился, – перебил её Сэмюэл, – у меня есть несколько дней отпуска, хочу провести его здесь. Думаю, вы и без меня там разберётесь. Всё равно мы все в «лифт» не влезем.

Пожав плечами, Коллинс дала команду, и вся компания втиснулась в шаттл. Перед тем как дверь закрылась, Дима успел увидеть грустный взгляд Шмидта, которым он окинул их всех. Я прощаю тебя, Ральф. За Лауру.

* * *

За последние пару дней произошла масса событий, и Дима, сидя с Айком рядом с их «дачей», смотрел на освещённый лучами солнца лагерь, перепачканными в смеси американской почвы и марсианской пыли руками отправлял в рот плоды их труда и думал. Лукас начал говорить. Ничего конкретного, больше сыпал угрозами и обещаниями неотвратимой кары «сверхмогучей расы З’уул, которая завоюет галактику во имя Зу Вечного». Так им дословно через Джулиани передала Коллинс. По её словам, несмотря на то что про свою расу он почти ничего не сказал, зато с удовольствием сдал всех пособников, которых уже выискивали и арестовывали по всей планете. Он радостно признался, что использовал психокодирование через специальные маячки, оставленные в крови жертв-пособников. Натич Аш, взявшая у Шмидта образец крови, уже нашла в нём какие-то мелкие частицы. Как они действовали, пока было непонятно, но, по предположению Кен-Шо, это был аналог наноботов и гормона адреналина, вызывающего бесстрашие и агрессию, а также притупляющего серотонин и дофамин, связывая их. Человек, заражённый идеей, получив специальный код, проникался жаждой убийства того, кого видел своей целью. Что будет со Шмидтом в связи с полученными данными, было до конца неясно, по законам он являлся убийцей, ещё и во всём признавшимся. Но что бы там ни произошло, он сам себя наказал. И, похоже, с Лёшкой Лукас поступил так же.

В общем, выходило, что есть какая-то очень могучая раса, которая летает по разным планетам под самым носом у Согласия, оставляя последних в полном неведении, что, по признанию Вол-Си, вызывало у него тревогу и опасения. Если уж боялся он, то что говорить о простых слабых землянах, которым даже один пришелец доставил уйму проблем? Кстати, Артур с удивлением подметил, что уровень схожести жителей Земли с расой З’уул, если они, конечно, не делали пластические операции для шпионской деятельности, был потрясающим. Сколько ещё их агентов, которых Зоам Ват Лур, как представился для следствия Зак Лукас, не сдал, всё ещё находились на их планете? Как им теперь быть? Какие шаги предпримет Земля для защиты от «неотвратимой кары»? В чём сможет и в чём не сможет помочь им Согласие?

Ещё немаловажным событием была модель Хилл-Ланге, над которой уже работала добрая половина экспедиции. Услышав от Мари про идею Григорьева, Дима был поражён. Его мысли были схожими, но выразить их так ясно он бы, наверное, никогда не смог. Самопожертвование как сила «неполноценных» членов Согласия. Ребята смогли это запрограммировать, пока ещё проводили донастройку и корректировку параметров, но суть уже казалась понятна: юные расы, вроде землян, делали Согласие непобедимым, способным выдержать натиски любых полчищ и орд. Конечно же, модель не могла показать, какой ценой. Но это внушало надежду, хотя Кен-Шо пока что воспринимали всё как игрушку, которой заняты его друзья и коллеги. Тамош обещала подробно изучить результаты, обещала с самым серьёзным видом, но у Ланге, который презентовал ей их идеи, сложилось впечатление, что её слова напоминали ответ матери ребёнку, построившему пирамидку из кубиков и зовущему её срочно посмотреть на результат его труда.

Ну и, само собой, история с мамой Джессики. Ей, слава богу, становилось всё лучше, но Диму не отпускали мысли, что она – всего лишь одна из длинного списка нуждающихся в спасении. Собственные лекарства будут готовы совсем не скоро, а тайно всех не вылечишь. И его отца тоже. Волков сделал один вывод. Пока люди не знают о Согласии, они будут страдать. Пока они не знают о своей грядущей роли в возможно подступающей к ним угрозе и великой войне – они не станут к ней готовиться. Пока они не понимают, какое светлое будущее уготовано им во Вселенной, – они не смогут увидеть зла, не сумеют разоблачить манипуляторов и шпионов типа Зоама Ват Лура. Но КАС не решался сказать людям правду, правительства, хоть и приняли Согласие умом, не принимали его сердцем и боялись. Боялись потерять привычный контроль, боялись разрушения экономики вследствие поставок не только технологий, но и товаров Кен-Шо. Боялись утратить монополию распоряжаться душами народов. А раз боятся они, то кто-то должен выступить от имени Земли…

– Айк… – с твёрдостью в голосе произнёс он, растирая между ладонями кашицу из земли и ботвы редиса. – Я должен всё рассказать людям. Абсолютно всё. И прямо сейчас.

Кинг посмотрел на него, слегка прищурив глаза, и молчал около минуты.

– Ты это серьёзно, что ли? – наконец спросил он, но не выглядел удивлённым. Может, думал о том же самом, пока они сидели тут полчаса, наблюдая медленно текущую из шланга на грядку воду.

– Полностью, – не моргнув глазом без промедления ответил Дима. – Я просто знаю, что поступить так будет правильно. И я это сделаю. Это будет моя ответственность.

– А зачем говоришь мне? Ждёшь, не буду ли я тебя отговаривать?

– Не знаю. Просто почувствовал, что хочу рассказать и рассказал. Если хочешь –