– Зак Лукас, вы арестованы оборонными силами Кен-Шо за подрывную деятельность на планете Земля, принадлежащей расе, входящей в Согласие, – продолжил Вол-Си, а блёклый силуэт Лукаса снова стал беззвучно открывать еле различимый рот и бросаться на стенки пузыря.

– Как нам разоружить его? – уточнила Коллинс. – Это единственный способ доставить его на Землю.

Вол-Си Гош слегка прикрыл глаза, и пузырь стал сжиматься. Образ внутри, почувствовав давление, начал биться в истерике. Когда радиус шара достиг примерно полуметра, скрюченный Лукас перестал сопротивляться.

– Зак Лукас, я могу сжать поле настолько, что давление воздуха внутри уничтожит ваш организм, – печально сообщил Вол-Си Гош. – Оно уже сейчас в шесть раз выше нормы, и вы чувствуете себя очень плохо. Вам надлежит сбросить все виды оружия, и мы освободим вас, но лишь для того, чтобы передать в руки землян, которым вы доставили много неприятностей.

Лукас, он же Грин, и правда, судя по всему, чувствовал себя отвратительно – скукожившись «на полу» пузыря, он лежал неподвижно, но всё же сделал отрицательный и пошлый жест рукой. Храбрая бестия. Дима, как пилот, отлично понимал, что такое шестикратное давление.

– Зак Лукас, – всё так же печально и сочувствующе добавил Вол-Си, – руководство КАС заверило меня, что вашей жизни ничего не угрожает, они гарантируют вам достойное обращение при условии вашей сдачи и сотрудничества по совершённым преступлениям, включая полное раскрытие шпионской сети.

– Он ничего не скажет… – хмуро заявил Джулиани. – Но мы и правда готовы только лишь упрятать его в камеру. Такое условие содействия Согласия в его поимке. Но… Уважаемый Вол-Си Гош! Неужели нет иного способа, кроме пыток и причинения боли?

Дима с удивлением посмотрел на полковника ЦРУ. Надо же, Джулиани, ты стал человеком?

– А если это будет означать, что он пробудет в пузыре очень долгий срок? – уточнил Вол-Си Гош.

– Без еды и воды? – охнул Артур Уайт. – Вол-Си, полковник Джулиани прав, у вас же такие технологии, должен быть способ!

– А если его нет? – потупив глаза, спросил Вол-Си Гош. Блин. Это какая-то игра? Да нет, тест! Боже, он точно может сделать всё гуманно, а это показуха, но не с целью запугать Лукаса, а с целью проверить их!

– Вол-Си Гош, – Дима решил, что понял, как правильно ответить на такой вопрос, – иногда жизнь ставит нас перед невозможным выбором, и его приходится сделать. Но человек, оказавшийся на подобной развилке, перестаёт быть человеком, если принимает его как само собой разумеющееся течение событий. Я не знаю, какое решение этой дилеммы примут мои коллеги и КАС, но ни одно мне лично радости не доставит. И сам я, если мне пришлось бы сделать выбор, погубить Лукаса или освободить его, рискуя жизнью других людей… Не знаю, как бы я поступил, но знаю, что это было бы чудовищно непросто.

Слушая его, один из оперативников КАС тихо выругался, а на лице Коллинс проступила непонятная Волкову боль. Да, с одной стороны, он был готов добить гада, причастного к гибели Лёшки Кузнецова. Тварина. Мерзавец. Но с другой стороны… Если ради спасения души ты готов пойти на всё что угодно, то, скорее всего, потеряешь её по пути.

– Я ждал от одного из вас этих слов, – сказал Вол-Си Гош. – И я рад, что вы всё понимаете. Конечно же, у меня есть решение.

Он прикрыл глаза, сфера лопнула, и обессиленный Лукас плавно опустился на пол. Он был без сознания.

– А как же уничтоженные корабли в Солнечной системе? – задумчиво произнёс Айк. – Там не было подобного решения?

– Как сказал Дмитрий Волков, иногда мы оказываемся перед невозможным выбором, но всё же делаем его.

– Он… не опасен? – уточнила Коллинс, опасливо подходя к лежащему посреди комнаты человеку.

– Совершенно нет. Воздух внутри поля был насыщен наноботами, которые проникли в его лёгкие и, активировавшись по команде, лишили сознания. Скоро он придёт в себя, и эти же частицы займутся его восстановлением, Лукас всё же пострадал от высокого давления. Ну а в качестве бонуса ликвидируют любые устройства, встроенные или вшитые в его организм, так что за это можете не переживать.

Оперативники подошли к Лукасу и тщательно обыскали его. С него сняли парик, линзы, даже практически всю одежду, одев во что-то, принесённое с собой, похожее на тюремную робу. На левой руке Лукаса был какой-то браслет, который тоже аккуратно сняли и передали Вол-Си Гошу. В конце концов на шпиона и преступника надели какие-то модные наручники.

– Я изучу устройство, – сообщил Вол-Си Гош, внимательно разглядывая браслет, – и поделюсь с вами результатами.

– Спасибо, – кивнул Джулиани, после чего обернулся к своим людям. – Тернер, Келли, Перес, сейчас мы выйдем к шаттлу, вы понесёте арестованного и будете охранять его там, пока мы втроём задержим Шмидта. Потом уже отправимся на Землю.

– Шмидта? – насупил брови Айк.

– Он… наш убийца? – уточнил Дима. Неужели, всё же немец?

– Да. Мы узнали это благодаря звонку Артура, – подтвердила Коллинс. – Выяснили, что Грин и Лукас – одно лицо, обнаружили, что он здесь и что Шмидт признал в нём некоего Лукаша Зоммеля.

* * *

Шмидт не сопротивлялся. Он сразу всё понял и покорно протянул руки, на которые Коллинс со вздохом надела наручники. Когда его выводили из блока Ц, вокруг выхода столпились почти все члены научной миссии, включая и жертву нападения. Первые слова он сказал, только когда они вышли наружу.

– Как вы узнали? – обречённо спросил Шмидт у Джоанны, которая шла с ним рядом.

– Ваша дочь, – при этих словах Ральф вздрогнул, и его губы задрожали. – Вы ведь думали, что её убил мигрант? Попытка изнасилования, так ведь? – тот молчал. – Следователем был Лукаш Зоммель, которого вы хорошо запомнили. Так вот, пришла пора узнать правду, профессор Шмидт. Основная версия заключалась в том, что вашу дочь в порыве ревности убил её обдолбанный наркотиками парень, Эрих Браун. Он до сих пор сидит за это. А Зоммель, он же пришелец, известный в КАС под именем Зак Лукас, воспользовался этим, как-то обработал вас и внушил ненависть ко всему, что отличается от привычной вам морали. Возможно, он уже тогда плёл сети, и я не исключаю, что вы ему настолько подходили, что и к смерти Лауры он тоже приложил руку.

– Лаура… Лаура… Как же… Но я… – заплакал Ральф, и Диме стало безумно его жалко. Из уверенного и горделивого учёного, Шмидт в мгновение ока превратился в раскаявшегося старика с потухшим взглядом, покорно ожидающего кары небесной за свои грехи.

– Нам очень жаль, что вы стали жертвой манипуляции, – внезапно добавил Джулиани, протянув