— Вы хорошо владеете оружием, барон?

— Достаточно хорошо, чтобы убить десяток врагов, меня обучал имперский специалист по стрельбе.

— Интересно, хоть и жестоко так поступать.

— Мне не оставили другого выбора: либо убьют меня, либо я, и я защищал других.

— Да, эту вашу способность я знаю и понимаю. Вы и награды получили за свой подвиг?

— Да, орден Анны четвёртой степени «За храбрость» и орден «Белого орла».

Женевьева, которая уже успела быстро закончить все необходимые манипуляции с одним револьвером (её дар явно прогрессировал), и принялась за другой, сразу же насторожилась, и я в который раз убедился в том, что девушки, даже занимаясь чем-то другим, успевают слышать то, что говорят рядом с ними.

— Ты получил орден «Белого орла» из рук самого императора? — перебила она меня.

— Нет, — стушевался я, — вернее, да, получил, но не из рук императора, а из рук вашего отца, графиня, император уполномочил его вручить мне этот орден, так как мне внезапно стало плохо на вручении и…

Взгляды, которыми обменялись мать с дочерью, могли стать достойны пера любого из великих художников современности, а то и уже прошедших веков. Во взгляде матери читалось: «Я и не знала, какой, оказывается, достойный юноша», а во взгляде дочери читалось очень многое: «Нет, ты знала, но не говорила! Я знала, что он такой, а ты мне не верила!», много чего в этом взгляде имелось ещё, и не всё могло понравиться матери, но она сделала вид, что не поняла его смысл.

— … и вот, — неловко закончил я фразу, не зная, что сказать дальше, и чувствуя возникшее напряжение между графинями.

Они это тоже поняли, и оно буквально за секунду полностью исчезло, и снова на меня смотрели, как ни в чём не бывало, две пары похожих друг на друга женских глаз, только с совершенно разным выражением. Я затруднился бы ответить, что именно они обо мне сейчас думали, но скорее всего, только хорошее, по крайней мере, я на это искренне надеялся.

— И вот вы получили орден «Белого орла», — за меня досказала старшая графиня.

— Да.

— Отлично, если же император вас так отметил, то вы надёжный человек, что и доказали в прошлый раз, когда привели мою дочь домой в целости и сохранности. Я должна позвонить мужу, чтобы узнать у него, стоит ли нам пытаться возвращаться или лучше пока подождать здесь. На это требуется время, а кроме того, мне необходимо узнать, смогу ли я купить билеты на нужный нам поезд, и когда он отправляется с вокзала. Всё это требует определённых усилий и времени, и я не хочу вас отпускать одного обратно, раз вы уже столько всего для нас сделали. У вас есть кто-то, кто вас ждёт в академии?

— Нет, но…

— Я найду в нашем доме квартиру и оплачу ваше проживание, здесь имеются не только пустующие, но и те, где живут одинокие люди. В столь неспокойной и опасной ситуации найдутся те, кто не откажется сдать на пару дней одну из своих комнат человеку, который сможет их защитить с оружием в руках. Кроме того, в этом посодействует наш дворник. А если таких вдруг не окажется, то мы разместим вас у него, если вы окажетесь готовы потерпеть несколько стеснённые для себя условия.

— Я готов, — не задумываясь, ответил я, втайне надеясь, что не придётся спать в дворницкой.

— Тогда вы отдыхайте, а я направлю Питирима к дворнику и попрошу гувернантку узнать, не сдаст ли кто вам комнату на пару дней, за неё заплачу я, так что, вы можете не волноваться.

— Как вам угодно, Ваше сиятельство, я могу переночевать и в дворницкой, но желательно не больше одного раза.

— Больше не придётся, я найду, где вас разместить, а пока вы можете попить чаю с моей дочерью, она, я вижу, уже закончила работу с вашими револьверами, и у неё должен появиться просто зверский аппетит после всех манипуляций с даром.

— Да, мама, и, если можно, что-то мясное?

— Конечно, дочь, сейчас всё принесут, я пока дам указания и позвоню.

Графиня царственно встала и проследовала на кухню, а мы с Женевьевой уставились друг на друга, не в силах ничего сказать. Сейчас я смог детально рассмотреть предмет своей любви, что сидел напротив меня и крутил в руках один из моих револьверов.

— Вы уже справились?

— Да, можете убедиться в этом, — и Женевьева пододвинула ко мне оружие.

Взяв в руки первый из револьверов, я сразу ощутил, насколько он стал легче, то же самое случилось и со вторым. Теперь их вес абсолютно мне не мешал, и я даже смогу стрелять с обеих рук, нисколько не напрягаясь от их веса, да они, должно быть, и точнее стали, а то и дальнобойнее, хотя, нет, не стали.

— Вы волшебница, графиня!

— Для вас я не графиня, а Женевьева, барон. Вас я буду называть бароном, так лучше и вам, и мне. Графиня здесь моя маман, а я всего лишь её дочь.

— Я понял вас, Женевьева.

— А расскажите, как вас награждал мой отец?

— Ну, обычно, как и всех.

— А я не участвовала никогда в награждении, страшно было или интересно?

— Интересно.

— А что ещё тебе подарил император?

— Деньги.

— Много? Ой, прости, о деньгах не спрашивают.

— Десять тысяч злотых, — не стал скрывать я.

— Хорошая сумма, — в голове у Женевьевы стал складываться какой-то пазл, о котором я не имел никакого понятия.

— А дальше ты что собираешься делать?

— Учиться и служить империи.

— Кем?

— Не знаю, инженером сначала, а дальше видно.

— Ясно, — Женевьева, казалось, о чём-то задумалась, а я молча рассматривал её, пользуясь тем, что в этот момент девушка оказалась полностью погружена в свои мысли.

Наш разговор прервала гувернантка, которая вошла и стала расставлять на столе чашки, а затем принесла самовар с кипятком, и больше не уходила, не оставляя нас одних, а чуть позже подошла и сама графиня Васильева.

Глава 21

Расставание

Ротмистр Радочкин, прибыв в академию, с неудовольствием узнал о том, что Дегтярёв покинул её в неизвестном направлении, буквально несколько часов назад, не оставив адреса.