— Он ушёл и на телефон не отвечает, — в груди неприятно кольнуло, но я постарался себя успокоить.

В конце концов он мог забыть телефон в номере, а сам сейчас сидит в кафешке или гуляет по города. А может, до сих пор ходит в магазине или стоит в очереди на кассу.

— Вы не знаете, в какой магазин он пошёл? — на всякий случай спросил я.

— Нет, он не говорил, — мотнула она головой, потом подняла указательный палец, будто что-то вспомнила, и добавила. — Наши постояльцы часто отовариваются в магазине «Яблочко». Вон там, на перекрёстке. Там недорого и большой выбор.

Я кивнул и поспешно вышел из гостиницы. «Яблочко» нашёл быстро. Яркая светящаяся вывеска была видна издалека. В магазине народу было немного, поэтому я быстро прошёл через весь магазин и удостоверился, что Ярослава здесь нет. Куда же он делся?

Попытался выйти на след его эфира, но где там. Вокруг столько народу, что пойти по следу будет трудно. Мне придётся на каждом шагу вычленять его эфир из множества других.

Я уже хотел вернуться к машине и подождать возвращения Ярослава, как в кармане зазвонил телефон. Я надеялся, что это он, но звонил лекарь.

— Приветствую вас, Авраам Давидович. Вы по делу?

— Здравствуйте, господин Саша! Я таки несказанно рад слышать ваш мужественный голос! К сожалению, ви правы, и я звоню вам по очень срочному делу.

— Слушаю, — я прижимал телефон к уху и осматривался, окидывая внимательным взглядом каждого прохожего.

— К нам попал очень необычный больной. Мы ещё не смогли определить, что именно с ним случилось, но дело не в этом.

— А в чём? — в груди неприятно кольнула догадка.

— Не знаю, почему, но он повторяет ваше имя. Хотя я таки не совсем уверен, что ваше. Просто твердит: «Александр Филатов. Позовите Александра Филатова». Больше ничего не говорит. Может он имеет в виду другого Александра Филатова, но я на всякий случай решил оповестить вас.

— Документы у него с собой есть? — сглотнув ком в горле, спросил я.

— Есть. На имя… э-э-э, а вот: Пахомов Ярослав Геннадьевич.

— Ясно. Я его знаю. Сейчас приеду.

Я сел в машину и рванул в сторону когановской лечебницы. Похоже, чернильная сфера Грачёва всё же подействовала.

Глава 25

Я зашёл в лечебницу Коганов и осмотрелся. Самого Авраама Давидовича не было видно. Только больные слонялись по коридору в ожидании лекарей.

— И чего он так долго? — мужчина в черном костюме и с котелком на голове указал тростью на большие часы, висящие на стене. — Уже десять минут должен был начать приём, а его всё нет. Ещё пять минут подожду и пойду жаловаться к Когану.

— П-простите, — обратилась к нему молодая женщина в длинном сером пальто и с тонкой длинной косой. — А в-вы с-с-случайно не Михаила Б-борисовича ждёте?

— Что ещё за Михаил Борисович? — он недовольно покосился на женщину. — Мне нужен Артём Геннадьевич.

— П-п-понятно. П-п-просто я к М-м-михаилу Борисовичу, а его тоже н-нет, — развела она руками и побрела по коридору.

В это время из окошка регистратуры показалась женщина с пышной белой прической и красными губами.

— Уважаемые, не волнуйтесь, всех примут! — визгливо крикнула она. — У пациента тяжелый случай, поэтому все на консилиуме!

— А мы что не пациенты, что ли? — возмутился тип в котелке. — Я, между прочим, занятой человек. Мне некогда ждать, когда пройдёт какой-то там консилиум. Мне свои проблемы решать надо. Я, между прочим, собираюсь на гастроли со своей труппой, поэтому….

— Все ждём, и ты подождёшь, — подал голос угрюмый тучный мужчина. — Он сидел на скамье, сцепив пальцы в замок на животе. — Ходить, говорить можешь — значит не так уж и болен. Пусть помогают тому, кому срочно надо помочь.

Тип в котелке скривил губы и уже приготовился выдать очередную тираду, но, встретившись с взглядом угрюмого, лишь пожал плечами и продолжил прохаживаться.

Я подошёл к блондинке с красными губами и выпалил:

— Где идёт консилиум?

— А вы кто? — она недоуменно уставилась на меня.

— Лекарь!

— А не слишком молоды для лекаря?

Я начинал терять терпение. Можно было бы, конечно, носиться по этажам, заглядывая в палаты, но зачем зря тревожить больных людей.

— Отвечайте! — прикрикнул я.

— Ой, какие все нетерпеливые, — всплеснула она руками и выпятила нижнюю губу. — Ну в одиннадцатой они, в одиннадцатой.

Я развернулся и помчался к лестнице, на бегу разматывая шерстяной шарф и расстёгивая тёплое пальто. Одиннадцатая палата находилась на втором этаже. Там размещали тяжело больных пациентов.

Оставив вещи на подоконнике, подошёл к палате и открыл дверь. Лекари плотным кольцом обступили кровать.

— Добрый день! — громко поздоровался я, обращая на себя внимание.

Все с интересом и удивлением обернулись.

— А вот и наш дорогой господин Саша, — всплеснул руками Авраам Давидович и поспешил навстречу. — Я так рад, что ви с нами. Признаться, мне гораздо лучше думается, когда рядом умные люди, — он мягко улыбнулся, пожимая мне руку.

— Что с Ярославом? — встревоженно спросил я, пытаясь разглядеть его, но многие лекари подошли ко мне поздороваться, загораживая пациента.

— Господин Филатов, со мной всё хорошо! — выкрикнул Ярослав и поднял руку.

Я кивком поздоровался с остальными и подошёл к следопыту. Он лежал в больничной одежде на кровати и выглядел… здоровым. По крайнем мере я не заметил никаких повреждений. Он даже улыбался, только почему-то смотрел куда-то в сторону, а не в глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — я присел рядом с ним и втянул носом эфир.

Хм, никаких серьёзных изменений. Правда, чувствуется что-то, но совсем немного, даже трудно понять, что именно с ним не так.

— Уже хорошо. Сначала я не мог дышать, но всё прошло… Но я это, — замялся он.

В разговор вмешался Авраам Давидович, который распустил лекарей, поэтому мы остались одни.

— Всё дело в том, господин Саша, что нам удалось восстановить дыхание и снять спазм лёгких, но вот глаза, — он покачал головой.

— А что с глазами? — я заглянул в ясные глаза Ярослава, а он продолжал смотреть будто сквозь меня.

— Я ничего не вижу, — упавшим голосом проговорил Ярослав. — Совсем. Только темнота.

— Давай с самого начала, — строго сказал я. — Как ты здесь очутился?

Мужчина приподнялся на локтях, подтянулся к стене и, немигающе глядя прямо перед собой, заговорил:

— Я хотел купить себе хлеба и колбасы, чтобы сделать бутерброды, но не дошёл до магазина. В глазах потемнело, горло сдавило. Я споткнулся и упал. Люди набежали, начали задавать вопросы, а я ничего не понимал, только пытался дышать. Мне даже