— Будь моя воля, я бы вообще общину разогнал и заставил как люди жить, — пошел на попятную Мотя. Плечи его поникли.

— А ну, брейк! — шикнула на них Соня. Как дети, честное слово! — Нашли время… Вспомните, почему мы вообще здесь оказались! Следы. Вы знаете, чьи они?

— Нет, — хором ответили парни, проявив редкостное единодушие.

Борис продолжил:

— Мы сами только недавно все поняли. Отец и дядя Марк не догадаются, они считают, это кто-то из них. Тех, из бара, с которыми мы сцепились, убили не наши, отец про ту историю вообще ничего не знал. И я никому не говорил. И овцы… Тоже не наша работа, зачем? Отец не стал бы рисковать, война ему не нужна, даже если дядя Марк и думает по-другому.

— Но это не мешает ему думать, что война нужна НАМ, — отозвался Мотя. Уткнувшись подбородком в колени, он ковырял пальцем дырку на кроссовке. — И смерть Черныха тоже на нас списал, даже не разбирался, охоту сразу объявил…

— Я пытался с отцом поговорить, — вздохнул Борис. — Но у них с дядей Марком…эээ… старые счеты.

— Это все понятно, — кивнула Соня. Рассуждения мальчишек выглядели вроде бы логично, по крайней мере для человека, далекого от мира всех этих… существ. Она все еще с трудом верила в то, что все происходит на самом деле. — Но с чего вы решили, что я смогу все исправить? У меня знаешь ли тоже с твоим отцом счеты.

Она возмущенно фыркнула.

— Потому что с вас все началось, — так, словно все и без того понятно, сказал Борис. Матвей подтверждающе кивнул. — Первой убили вашу бабушку.

— Мирча считает, это сделали мы, — добавил Мотя возмущенно. — Отец никогда не сделал бы ничего подобного!

Соня помолчала, размышляя. Вспоминать о бабушке было больно, а говорить о ней в таком ключе казалось кощунственным, словно ворошить ее кости. Но действительно ли все так?

— Маленькое уточнение, — кашлянула она и этот звук разлетелся в темноте сухим горохом. — Все началось с овец. И я думаю… думаю это Левин попросил мою бабушку посмотреть на отару. Не знаю, может быть считал, что она знает, кто это сделал?

— Не стал бы он ее ради этого ночью поднимать, — уверенно возразил Мотя. — Да и не было тогда никаких вопросов, он думал, это волки… Ну, может, кто-то из наших не удержался, хотя до полнолуния еще далеко было. И настойку я у вас брал, она помогает.

— В каком смысле — помогает? — насторожилась Соня.

— Ну, разум сохраняет, сознание человеческое в момент оборота, — неловко пояснил парень, словно это было чем-то постыдным. — Мы ж не звери какие, — почти с обидой закончил он.

Соня устало прикрыла глаза. Затылком она ощущала холод мраморной облицовки стен и слышала шорохи одежды, дыхание сидевших рядом с ней парней, но с улицы не доносилось ни звука — можно подумать, что их занесло сюда случайно. Только вот ситуация складывалась более чем серьезная. Снаружи, для непосвященного, которым она была еще пару часов назад, все было нормально — тихий провинциальный городок, затерянный в северной тайге, в стороне от крупных дорог. Но он был домом не только для людей.

— Так бабушка была кем-то вроде вашего доктора? — осторожно уточнила она, опасаясь, что все снова закроются и начнут увиливать, как это происходило весь последний месяц.

Но ей ответили.

— Она была тарам, — выделив последнее слово, ответил Борис с грустью.

— И вы — тоже, — заметил с усмешкой Мотя. Потом поправился: — Наверное. Не знаю точно.

Глава 13

— Что еще за «тарам»? — нахмурилась она. — Впервые слышу.

Со стороны Моти донесся тяжкий протяжный вздох, но ответить он не успел — Соня ничего не услышала, но парень вдруг насторожился, подскочил и осторожно подошел к дверям.

Борис тут же подбежал к нему — лица их подсвечивались синеватым светом фонариков, а оттого смотрелись особенно инфернально. Чувствуя себя беспомощной, она тоже встала — не хотелось встречать опасность снизу-вверх. Но спустя пару минут напряженного ожидания так ничего и не произошло.

— Я пойду гляну что там наверху, — одними губами, на грани слышимости сказал Матвей и скользнул в приоткрытую дверь, тут же исчезнув в абсолютной темноте. Пахнуло влагой и теплом — наверное, приоткрылась дверь. Соня пыталась прислушиваться, но слышала только собственное сердце, гулко ударяющее по ребрам. Она не знала пока, чего именно боится, но точно знала, что встречаться ни с кем из «существ» ей не хочется. Мотя и Борис были вроде как свои, безопасные… С натяжкой. А как отнесутся к ее осведомленности все остальные?

— К вам? — удивился стоявший рядом с ней упыренок. — Да никак, тетка Тома вот обрадовалась. Без вашей бабушки всем сложно. Она была… очень хорошая.

— Такая хорошая, что все просто смирились с ее смертью? — не сдержалась Соня.

Из темноты вынырнул Матвей, махнул рукой:

— Порядок, стая ушла в леса через реку. Можно выходить.

— Вы не правы, — Они вышли наружу. Ночь за это время стала еще темнее, последние звезды и луна скрылись за облаками, ветер крепчал и вся окрестная живность замолкла, попряталась перед дождем. Они тоже невольно старались не шуметь, говорили тихо. — Просто у каждого была своя версия, кого сделать виноватым. Только доказательств не было. К тому же, видно, что вы темная.

— Темная?

— Ну, не в курсе всего, — пояснил Матвей. Он по-прежнему был настороже и часто оглядывался, но все вроде бы было спокойно. — И вели вы себя как человек, мы так и поняли, что баба Нина вам ничего не рассказывала. А для людей свои законы, их нельзя впутывать.

— Но почему тогда теперь…

— Так теперь вы в теме, — хором ответили ей.

Соня не была в этом так уверена. Во всех их рассказах не было кое-чего очень важного, а именно — причины происходящего. Она слишком мало знала о жизни общины, чтобы это понять. И не была уверена, что хочет узнать больше. Впрочем, один вопрос ей очень хотелось прояснить. Что значит —