Сотни взглядов ввинчивались мне в спину. Вряд ли мне показалось, что в зале еще больше народу, чем в прошлый раз. Наверняка слухи об испытаниях разошлись. Еще никто столько не протянул. Фейри стало любопытно.

В голове всплыли слова Джассина. «Меня мало что радует или хотя бы отвлекает от бесконечной скуки».

– В этом испытании, Мара, тебе не позволено просить других о помощи, – сказал Язык на английском. Он впервые удостоил меня взглядом с тех пор, как я вошла в зал.

Я надула и лопнула розовый пузырь.

– А вы собираетесь, ну, сказать мне, что надо делать?

Уголки его рта неодобрительно опустились.

– Найти дверь, которая ведет в твой мир.

И что, все? Я ждала в полной уверенности, что последует что-то еще, но Язык просто смотрел на меня. Его глаза были черными, будто нефть. Я перевела взгляд на Коллифа. Его лицо, как обычно, казалось отстраненным, длинные пальцы обвивали подлокотники. Во мне всколыхнулась обида, но я не позволила ей разрастись. Перевела взгляд на Лори, стоящего возле короля. Робкий, подобострастный фейри исчез без следа. Он стоял в свободной, расслабленной позе. Яркие глаза с интересом изучали меня, будто он раздумывал, что я буду делать дальше. У меня появились вопросы. Это все притворство? Но с какой целью?

Да пошли они оба. Я развернулась и решительно зашагала по центральному проходу.

Весь зал следил за тем, как ухожу, а в воздухе плыли обрывки шепотков. «Ты думаешь, она… а что если не… ну, я слышал… в смотровой зал…»

Я шла уверенно, будто точно знала, куда иду. И только когда скрылась из виду, углубившись в тени лабиринта, остановилась и позволила панике выплеснуться наружу. Выплюнула жвачку, по-детски надеясь, что один из фейри на нее наступит. Что теперь? Бродить по коридорам – не лучший способ найти выход. Прижалась спиной к земляной стене и несколько раз глубоко вдохнула. Если бы была фейри, где бы разместила тайную дверь?

Испытание показалось мне странным. Они что, не будут наблюдать за мной, как в тот раз? Как они узнают, получилось ли у меня?

Я могла стоять тут до скончания веков и все равно не понять ход их мыслей. Но это неправильный подход – мне нужно лишь разыскать фейри и покопаться в его страхах. Как только захвачу его разум, фейри сам проведет меня к двери, чтобы спастись от воображаемой угрозы. Язык сказал, мне запрещено просить о помощи, но не говорил, что мне нельзя ее требовать. Ну вот, не так уж трудно думать как фейри. Просто добавить немного жестокости и коварства.

Разработав план, я будто снова оказалась на твердой земле после часов, проведенных в воде. Выпрямилась и напрягла все органы чувств в надежде услышать шаги или голоса. Но в переходах было тихо. Одно это говорило, что происходит нечто странное. Обычно здесь звенели полные боли крики и прочие звуки, которым трудно было дать название. Заволновавшись, поспешила в другой переход, мечтая скорее покончить с этим. Язык не упоминал об ограничениях по времени. Интересно, если не найду дверь, они будут наблюдать, как я брожу по лабиринту, пока не умру от обезвоживания?

Учитывая, что я из Павших, это займет много времени.

Я решительно ускорила шаг. Поворачивая в новые туннели, пыталась отыскать закономерность в расположении факелов и дверей. Время неумолимо утекало. Компанию мне составляли лишь мысли. Секунды складывались в минуты, а минуты в часы, и страх начал просачиваться в мою душу. Слишком долго. Можно ли мне воспользоваться связью и пообщаться с Коллифом? Но что, если он объявит, что я прошу о помощи?

Выругалась себе под нос. Ладно, значит, с Коллифом говорить не буду. Но куда все подевались?

Наконец я что-то услышала. Замерла посреди коридора, не смея дышать. А если мне показалось? Может, это иллюзия? Я склонила голову. Да, вот опять. Не раздумывая, я бросилась в сторону слабого шума, и вскоре обнаружила его источник. Справа, дальше по туннелю, виднелся проход. Он не был закрыт дверью, так что крики и звон посуды разносились по коридору. Я осторожно, прячась в тени, заглянула внутрь.

Там стоял такой густой дым, что щипало в горле и резало глаза – в потолке было лишь одно отверстие для вентиляции. Это была самая огромная и странная кухня, которую я видела. Она состояла из нескольких залов с высокими потолками. В самом центре располагался открытый очаг, а вокруг были хаотично расставлены столы. На всех поверхностях валялась кухонная утварь. Ножи, поварешки, кастрюли, деревянные миски, вилки и ножницы. Вдоль дальней стены тянулась огромная раковина. В самом грязном углу лежало выпотрошенное животное. Рядом с ним располагался длинный каменный выступ, на котором находилось несколько углублений, облицованных плиткой. В большинстве чернел уголь. Может, это духовки?

Я перевела взгляд на слуг. Двое детей крутили огромные куски мяса на металлическом вертеле. Мальчик лет тринадцати подметал пол, резко и раздраженно. Женщина лихорадочно металась между сковородками, стоящими над огнем, добавляя приправы. Еще одна женщина подбрасывала дрова в основание очага, устало поджав губы. Напряжение в воздухе можно было пощупать. Будто на стене висели огромные часы, отсчитывая время до неведомого ужасного финала.

Не успела все это рассмотреть, как мимо пробежал мужчина, гневно сжав губы. Он меня не увидел – слишком занятый огромным горшком, который нес в руках.

Я быстро взглянула на женщину, которая, видимо, была главным поваром – она кричала на девчушку, смущенно опустившую голову, – и поспешила за ним. В кухне меня немедленно атаковали аппетитные запахи. Сегодня мне досталась миска жаркого и ломоть теплого хлеба, но, видимо, этого было недостаточно. Желудок заурчал, но усилием воли я заставила себя вернуться к основной задаче. Пробежала помещение, заставленное бочками, затем еще одно, забитое поблескивающими винными бутылками. Слуги видели меня, но не говорили ни слова.

Мужчина добрался до кладовой, не зная, что за ним кто-то идет, пока не поставил горшок на полку. Он развернулся и заметил меня. Его глаза расширились.

– Как вас зовут? – быстро спросила я, надеясь, что он не поднимет тревогу.

Он быстро взглянул в сторону поварихи, хотя нас от нее отделяла стена. Лишь полки с едой взглянули на него в ответ.

– Шамик, – пробормотал он, порываясь уйти. Повариха прервала тираду, затем раздался треск.

– Рада знакомству. Я Фортуна. – Я протянула руку, и Шамик пожал ее. В следующую секунду он осознал свою ошибку и отдернул руку. Но было поздно – я уже ощутила вкус его страха. Вино и