– Да что стряслось?! Она хоть ответила?

– За неё ответил… отец, – с трудом проговорил я, – сказал, что она у него. Что они решили… снова сойтись. Звал меня приехать.

– Ну, это очень странно, возможно, её удерживают против воли, но мало ли что он мог ей наплести… – попыталась успокоить меня Кара.

– Да он умер больше года назад! – в отчаянии вскричал я.

На кухне повисла мёртвая тишина, такая душная, что орхидеи могли бы завянуть.

– Ловец?

Кара произнесла лишь одно слово, но я прекрасно понял. Кивнул.

– Ну что, где она? – встревоженно спросил Док, входя в кухню.

– Зачем ему твоя мама? – спросила Кара, игнорируя его. Сейчас было не до объяснений непосвящённым.

– Он хочет нас, очевидно же.

– Может, блеф? Ты говорил, твоя мама не пьёт, она бы не пошла в бар.

– В последние восемь лет вообще ни капли в рот не брала. Может, просто гуляла, оказалась рядом… Если блеф, то где она была в последние сутки? Где она сейчас? Как Ловец отвечает с её телефона, если телефон не в нём?

– Да что вы городите? – вклинился Док.

– Но почему Ловец решил зацепить тебя, я ведь крепче с ним… Господи.

Кара стала шарить по карманам.

– Звони своим, срочно!

– Да я и хотела. Но телефон-то в баре остался.

– Точно. Номер помнишь?

Я указал Каре на свой телефон. Она с опаской подняла его и набрала номер. Док оставил попытки расспросить нас и молча наблюдал. Его лицо выражало всё возрастающее недоумение.

Когда Кара дозвонилась, мы с ней вздохнули с облегчением. Даже без громкой связи я узнал голос её мамы. Правда, при мне она ни разу не была в таком гневе.

– Наконец-то! Какого, прости Господи, чёрта? – возмущалась она.

– Мам, ну ладно тебе, со мной всё в порядке, просто телефон… разрядился.

– А-а, ну тогда хорошо. Развлекайтесь. Думала, я так скажу?! Вы вообще где?!

– Дома у Палочника.

– Уж не спрашиваю, чем вы там втроём занимались всю ночь, но она-то почему не отвечает? Тоже телефон разрядился?!

– Кто «она»? – удивилась Кара.

– Очень смешно! Ну да, выкручивайся. Конечно, ребёнок сам себе что-то выдумал и решил сбежать из дома! Ни капли влияния дурной старшей сестрицы!

– Мама… О чём ты? Ты про Шпалу? – Я увидел, как краска сползает с лица Кары, как расширяются от страха зрачки. Наверное, со мной минуту назад произошли точно такие же метаморфозы.

– А у тебя есть другие младшие сёстры, о которых я не знаю?! Вот давай только дуру не включай.

– Я честно не понимаю, при чём тут Шпала. Она не со мной. Я её со вчерашнего дня не видела, и она не говорила мне, что собирается куда-то идти. Также и я её ни на что не подбивала. – Кара старалась говорить спокойно и сдержанно, но я видел, какого труда ей это стоило. Муми-мама запнулась на полуслове.

– Об этом мы дома ещё поговорим, – пообещала она тоном, не сулившим ничего хорошего, – но раз ты утверждаешь, что не знаешь, где она… Я так понимаю, мы заявляем в полицию о пропаже?

– Да. Давайте. Я пока попытаюсь сама ей дозвониться. Будут новости – сообщу, – ответила Кара деревянным голосом и повесила трубку.

– Позвонишь Шпале?

– Придётся.

– Кто такая Шпала? – спросил Док.

– Её младшая сестра.

Кара набрала номер трясущимися руками только с третьей попытки. Мы слушали гудки в гробовом молчании, как звон похоронного колокола. После третьего гудка из динамика полилась тихая и печальная фортепианная музыка. Но на фоне был шорох, как от осенних листьев в ветреный день.

– Шпала! – крикнула Кара в трубку. – Ты меня слышишь?!

Из трубки донёсся тихий и нежный девичий голос. Он пропел:

– …И не найти ни в микро-, ни в макро-

Мире таких же несхожих личностей.

Вот бы я встретил тебя в театре

Абсурда или анатомическом.

Если от нас хоть что-то останется,

Пусть даже разум без тела, без голоса,

Хочешь со мной погулять межпространственно

После того, как реальность расколется?..

Голос растворился в шелесте нитей, но печальные переливы ещё звучали в сгустившемся воздухе. Даже после того, как на том конце бросили трубку.

– Почему она? – в отчаянии прошептала Кара. – Она ни разу в жизни не была в баре или клубе. Ни дня не играла в группе. Не пила ничего, крепче кефира. Ей пятнадцать, на хрен, лет!

В конце шёпот перешёл в крик.

– Подростковая депрессия, может быть, – предположил я, – эскапизм. Комплексы. Ловцу легче заманивать тех, кто больше подвержен.

– Не знаю, что ему там легче, но я лично порву каждую его сраную нитку! – рыкнула Кара.

– А как же дождаться Серого и остальных?..

– Пал, ты сам себя слышишь?! Может, он их прямо сейчас растворяет! Мою сестру. Твою мать. Радугу. – Она вскочила на ноги и нетерпеливо заламывала пальцы.

– А ты себя слышишь? Он вырвался из «Подвала» и разросся на всю улицу! Он сожрал блогера за пару секунд! Предлагаешь благородно самоубиться?! Нужен нормальный план. – Я тоже встал, борясь с головокружением, и посмотрел в её пылавшие решимостью глаза.

– А теперь вы оба хоть на секунду заткнётесь, а потом всё объясните! – неожиданно рявкнул Док.

Мы послушались, раз уж наш спор всё равно зашёл в тупик.

Глава 14

Мёртвая живность

– Для начала объясните, где вы так изранились и что за безрукий идиот вас перевязывал, – сурово потребовал Док. Он казался старше своих лет, когда говорил о том, что в его компетенции.

– Перевязывали мы друг друга сами, – буркнул я, – а откуда раны – долгая история.

– Вот и расскажете, пока я буду переделывать этот ужас.

Док достал из нашей домашней аптечки перекись, бинты, вату и какие-то примочки, каких я сроду там не видел. Мы все втроём сгрудились в ванной. Начать решили с моей ладони – неровные края пореза распухли, и в целом сочащаяся сукровицей рана выглядела страшно. То и дело шипя от боли, я начал рассказывать:

– Помниш-ш-шь бар, в котором я познакомил тебя с Карой?

– «Паучий… погреб»?

– Подвал. Но не суть. Там ещё была такая с-с-сетчатая… Ай!.. Штука на потолке.

– Ну да. Как