— Вали отсюда. У тебя есть моё прощение!

— Правда? — радостно. — Тогда, может быть, выпьем чаю, а? В знак примирения. И не рычи, страшно!

Закатываю глаза, бросаю тоскливый взгляд на арсенал, перебранный только на восемьдесят процентов, и нехотя соглашаюсь.

— Ладно. Идем.

Сидим с болтающей ногами ведьмой в комнате приема пищи на нулевом уровне, пьем обещанный чай.

— Вкусно, — довольно мурлычет Льяна и откусывает печенье. — Слушай, если у нас с тобой такая доверительная нота, расскажешь, как оказался в Аррет?

— Нечего рассказывать. Провалился в стихийный портал, предварительно схлопотав несколько отравленных клинков в спину. Стихийник меня и спас. Вывалился на окраине Столицы, полуживой от боли и ярости, чуть не разорвал несколько несведущих людишек. Помог Леонардо. Страж заметил аномальщину в той зоне по своему серверу и прикатил, когда я уже немного порвал одного из людишек. Тогда спасал уже он меня.

— Ого, дела. Странно, почему тогда, когда я провалилась в свой портал, его Лео не засек по серверу?

— Ты из кольца, возможно, поэтому, да и с чего ты взяла, что он тебя не засек?

— О-о-о… Ты думаешь…

— Я ничего не думаю. Допивай чай, и на выход. Много работы, Льян, — отозвался устало.

Ведьма пораженно замерла и расплылась в счастливой улыбке, в женских глазах застыли слезы. Напряженно нахмурился.

— Ты назвал меня Льяной. Хотя с того как… ну, ты понял, не называл. Значит, простил, точно простил. Спасибо! — и кинулась мне на шею. Насилу отодрав от себя ведьму, повел не сопротивляющуюся девчонку на выход из Сейда. На сегодня ведьмы для меня слишком много.

Выставив девушку на платформу, ядовито помахал в ответ, обнажив клыки, и как только ведьма скрылась наверху, мрачно повернул в обратную сторону.

Ульяна

Выбравшись на прохладный предновогодний воздух, подставила небу умиротворенное лицо, тихо радуясь сыплющимся с него мягким снежинкам, а самое главное, освобождению. Прощение выбить из такого, как Дин Картен, очень непросто, но я на самом деле считала полукровку частью своей семьи и всегда буду считать, а в семье не место обидам и тягостям, они всё разрушают.

Легко выдохнула, собрала на ладони снежинки и сдула их, заливаясь тихим смехом, а затем вошла в портал, возвращаясь в отчий дом, где меня ждал любимый супруг и, что совсем неожиданно, мои девочки, хотя все пророчили нам пацана. Даже я до самых родов думала, что ношу мальчика, и имя мы ему придумали соответствующее, а оказалось, родила близняшек. Удар, счастливый удар по центру темечка для всех домочадцев, а Адриан ещё несколько суток, после того как повидал своих маленьких лисичек, ходил как камнем ударенный или под чем-то веселым.

Первой на глаза мне попалась Хинис. Женщина тепло улыбнулась.

— Уже вернулась? Как сходила?

— Лучше, чем ожидалось, — гордо вздернула нос и хохотнула. — Как чувствует себя Мирослав? — покосилась на упругий, уже заметный животик.

— О, хорошо. Но… ты точно уверена, что это мальчик?

— Конечно. А где Адриан и девочки?

— В парке, там как раз сегодня ледовый каток намечается. Злат отправился с ними, к слову, — понизила Хинис голос, — мне кажется, у него кто-то появился.

— Да ну? Так это же здорово!

Хинис кисло вздохнула: ну, да, наверное.

— Ладно, я побегу к ним. Тоже хочу повеселиться, ну, а ты отдыхай, папе привет!

— Передам. Беги уже.

Проследив за умчавшийся ведьмой, Хинис погладила живот и тяжко вздохнула. Она-то надеялась родить доченьку… Впрочем, она будет рада любому ребенку, главное, чтобы здоров.

…Забегая вперед: Хинис родила маленькую ведьмочку — Мирославу, из-за чего Драгомир, как и Адриан, несколько дней ходил очень пришибленный от привалившего счастья. Без шуток.

Интерлюдия

ХИРО

Подземные лаборатории

Ректор Валенсо проводил ритуал по деактивации древнего проклятия, из-за которого едва не случилась глобальная, на вкус ректора, катастрофа. Ведь это только на первом этапе Лисову и её мужа перекинуло из другой ветки, подменив двойников. Ещё год-два — и подмены начали бы происходить со всеми прикоснувшимися к фолианту, а затем и до совсем уж не причастных дошло, там и до страшного отката в виде лишения самого дорогого недалеко. Вот у самой Лисовой и её незнакомых ректору подружек это оказались дети. Именно по этой причине наступали выкидыши или мертворождение. Опять-таки, не просто же так книга древних хранилась в скрытой секции старой библиотеки.

Закончив со связкой чар, ректор выплеснул на фолиант слезы Лисовой, следом положил два локона волос непосредственно «воров» фолианта, неких оборотней по имени Ариадна и Шер, хотя до имен воришек вейдару-ректору не было никакого дела. Седом окропил для верности предоставленной вейдари кровью, плюсом — и её же, после чего позволил себе ненадолго выдохнуть. Оставался самый последний, неприятный и сложный в выполнении штрих: только искреннее прощение от прямой крови по факту останков живого существа, что и представлял собой древний фолиант, позволит отменить черную ворожбу.

Вскинув над книгой руку с растопыренным пальцами, сжал их, будто натягивает вросшие в кончики пальцев нити, тихо зашептал речитатив призыва. Вдоль позвоночника ректора гулял предательский холодок. Дело осложнялось тем, что сам кровник не должен был знать до переноса в лаборатории о готовящимся ритуале, чтобы не затронуть вновь ни один из пластов реальности и времени, а то вдруг откинет их всех во времени назад, начинай потом всё это снова, а уж без памяти, так и вовсе начнется веселье.

Дыхнуло озоном, и посреди лаборатории в начертанном круге возник беловолосый высокий оборотень. От льдистого взора, что припечатал ректора, как бабочку на булавки, самому ректору стало не по себе. А Леонардо заинтересованно оглядывался, заведя за спину руки. Он-то крепко удивился, когда его выдернуло из серверной и понесло отдаленно знакомым порталом непонятно куда.

Лизнув клыки, Лео вернул безликое ледяное внимание побледневшему ректору, ласково улыбнулся:

— Как… интересно.

Спустя время объяснений Леонардо озадаченно рассматривал проклятый фолиант, вертя тот в руках и принюхиваясь.

— В самом деле, обложка сделана из шкуры моего предка. Бедное дитя.

— Дитя?

— Это была девочка, лет двадцати, двадцати пяти, — пояснил Леонардо, возвращая книгу Валенсо. — С неё