— Ага. А вы?

— А я здесь с младшим ребенком. Я его здесь рожала, и мы планируем до его оборота пожить здесь. Он сейчас спит.

— О, вот как. А дядя Бернар тоже здесь?

— Он как раз с нашим малышом, а я тут, как видишь, отдыхаю.

Понятливо киваю. Отдых мамочкам необходим как воздух, теперь-то я этот постулат хорошенько понимала.

— А Микаэль?

На губах тети Лены слабая улыбка.

— А Микаэль уже, должно быть, в лесу, готовится к первой охоте.

Выпадаю в осадок.

— Он встретил пару?!

— Да. Из приезжих девочек, её зовут Зоя. Она из белых медведей. Так что, моему старшему повезло. Ну, а ты?

— А я с Дином, — тепло улыбнувшись, обернулась назад, перехватывая строгий взгляд предначертанного. — Он моя пара.

— Да, я наслышана, только нам до сих пор неизвестно, что он за фрукт.

— Пусть это останется небольшой тайной.

— Как скажешь.

— Я побегу. Была рада вас повидать. У вас же всё в порядке?

Елена подставила лицо мелким снежинкам и умиротворенно кивнула, тем самым говоря больше слов. И я за эту малость настрадавшуюся пару была очень рада. Улыбнувшись уголком рта, помчалась к ожидающему меня уже в одиночестве Дину, влетая в его крепкие надежные лапы. Вскинув меня на выставленных руках над головой, покружил, наполняя притихшее, будто затаившееся перед чем-то масштабным поселение моим счастливым визгом.

Визг оборвался коротким охом. Мой бессовестный предначертанный рывком закидывает меня на плечо, хлопает по ягодицам, легонько наглаживая ударенное место, и тащит под улыбки зрителей, стекающихся к черте охоты, как добычу. Охальник. Собственно, иного от Дина Картена я не ожидала.

Глава 49. Сезон охоты на хвостатых

Полностью обнаженные, стоим у кромки чарующего снежными шапками леса у границы нашего сектора. Дин крепко прижимает меня к своему телу, ненавязчиво поглаживает животик, легонько и как бы случайно задевая пальцами холмик и немножко — клитор, из-за чего низ живота давно тянет так сильно, что я про себя ругаюсь и только лишь чудом не приплясываю от нетерпения. А всё потому, что по бокам от нас, не меньше нас самих сгорая от нетерпения, высятся другие пары. Тут и там раздаются тихие порыкивания, да что там, я уже сама была готова рычать. Где же этот сигнал?! Сколько можно издеваться, а?

— Есть ещё возможность передумать, Снежа-а-а, — демоническим хрипловатым тоном шепчет Дин на ухо, ласково отводя мои распущенные пряди за спину, пробегается пальцами вдоль шейных позвонков и легонько прикусывает один, царапая кожу клыками, мол, если не передумаю, именно в это местечко войдут его клыки, чтобы, так сказать, стреножить самку, дабы не рыпалась, ну, вы понимаете. Гад он, короче.

По внутренней стороне бедра течет капелька смазки.

— Издеваешься? — выдыхаю. — Мы уже вообще-то разделись!

А в ответ тихий смех.

— Ну, уж нет, Дин Картен, и не надейся.

— Я как раз надеюсь, что ты не передумаешь, испугавшись, когда переступишь черту и почуешь моего зверя, — бессовестно потирается внушительным стояком. Говорю же, гад! Говорит одно, а делает совершенно другое!

Возмущенно фыркаю:

— Вот ещё. Соблазняет тут и пытается свалить в кусты?

— Скорее за деревья. Я, как приличный демон-волк, даю тебе призрачный шанс на отступление.

— Не дождешься, — мой нарочито пренебрежительный ответ тонет в первом громоподобном бое, на звук — будто огромных курантов, предупреждающем о подготовке пар. По обе стороны от нас женщины обернулась в звериную ипостась. Всего должно быть три таких куранта. Украдкой замечаю, что на роль жертвы обернулся один из самцов, а его пара предвкушающе ухмыляется. Заманчивая идея.

— Ну, раз не дождусь, — воркует на ушко. — Тогда оборачивайся, Снежа!

Дважды повторять не требуется, и вот я уже на четырех лапах под второй сигнал, синхронно с другими самками и одним самцом переступаю границу своего сектора. За мной перешагивает грань и мой самец, пока ещё в человеческой ипостаси для моей форы. Так заведено: «жертвам» всегда дается небольшая фора, чтобы и охотник, и сама дичь почуяли дух азарта. А я его, азарт этот, уже капец как чую, аж хвост трубой и шерсть дыбом. Ар-р-р… Как мне всё нравится.

Третий сигнал. Оборачиваюсь, переступая с лапы на лапу, и окунаюсь в треугольные, пульсирующие предвкушением зрачки.

Твердые губы трогает порочная усмешка под протяжный звериный вой охотников, от которого уши пригибаются к голове, а хвост — к промежности.

— Беги, Снежа, — тихое, с рычанием.

Сглотнув, дрогнула от того жалящего грудную клетку ощущения легкого страха, перемежающегося с плещущим адреналином. Мявкнув, махнула хвостом, завлекая хищника, и… рванула на всех парах под леденящий душу вой, что был пущен в темное небо. Всего один раз обернувшись, чуть с ума не сошла от забившегося раненой птичкой сердца и смеси ядреных эмоций, что жалили вены. Дин, прогнувшись в спине, выл боевым кличем. Медленно опустил голову, пугая налившимися фосфорным светом зрачками. Земля содрогнулась под мощными лапами демона-волка. Тряхнув лобастой с острыми рогами головой, Дин вновь рычаще гаркнул и прыжком понесся в мою сторону.

Заскулив, припустила вперед, петляя напуганным зайцем, с неудовольствием думая, что я бестолочь, и, судя по всему, моя охота будет, ну, очень короткой. Залюбовавшись своим волко-демоном, я прошляпила время форы, и теперь демонический волк меня догонял, наступая на пятки. Игриво щелкнули клыки у хвоста. Извернувшись, треснула рыкнувшего волка по морде и вильнула вбок, поскакав не кошкой, а какой-то бешеной белкой, захлебываясь непередаваемыми эмоциями. Нет уж. Мне очень всё нравится, так прям очень, но следующий жертвой будет он!

Выкручиваясь и изгаляясь не без последствий израненных то боков, то конечностей, ускользала от лап и клыков оборотня, запрыгивая на деревья, отбивалась снегом, иногда заходясь истеричным хохотом. Просто демонический волк с шапкой на башке — то ещё зрелище. Пряталась за широкими стволами, чтобы поднырнуть под хвост волка, не забыв цапнуть грозно рычащего охотника то за лапу, то за кончик шипастого хвоста, заслужить обещания всевозможных кар и припустить вновь по леску. Вот только жертве всё равно быть пойманной рано или поздно, особенно если с жертвой всего лишь искусно играли, давая почувствовать себя почти всемогущей.

В очередной раз попытавшись провернуть финт и ускользнуть между массивных лап демонического волка, была резко прижата той лапой к земле и уткнута носом в снег.

— Попар-р-рлась! — от довольного урчания хвост нервно дернулся