– Нет, что?

– Что его прослушивание настраивает на верные мысли. Вот сейчас мы это и проверим.

Местные музыканты ушли под аплодисменты зала, и на пару минут воцарилась тишина.

Внезапно на весь зал заиграла столь знакомая Свете мелодия. Она прищурилась и увидела, что за пару минут на сцену вынесли синтезатор, на котором была закреплена шкатулка с Анной из Тарау.

Мелодия закончилась, «Анхен» сделала пару оборотов, и на несколько секунд во всём зале погас свет, даже вывеска над баром потухла. Кто-то ахнул или охнул.

Подруга резко замолчала и внезапно заплакала. Света даже хотела утешать её, хотя у самой глаза только что были на мокром месте.

Но софиты загорелись так же внезапно, как и потухли. А потом и весь остальной необходимый свет восстановился. Далее под звуки «Анхен» на сцене появились музыканты во главе с самой звездой. Казалось, от возгласов толпы Света оглохнет.

Внешне этот невысокий человек на сцене выглядел, как холодный, спокойный и сдержанный немец. Ахтунг и орднунг – вот так все характеризовали эту нацию.

Но как только он начал петь – от спокойствия осталась только оболочка.

То же самое остаётся и от тебя. Ты – это просто человеческий организм: тело, волосы, одежда поверх всего. Но загляни к тебе внутрь и увидишь слёзы, фейерверки и умиление, а потом тоже спокойствие. Словно психотерапевт или добрая подруга подошли к тебе и укрыли одеялом, дали в руки кружку чая и выслушали твои беды.

Тебя уносит морем спокойствия, что того ёжика в тумане. Ты понимаешь, что любой шаг будет сделан в правильном направлении.

Света и её подруга потягивали вишнёвый напиток, пока вокруг сцены собиралась ночная тьма. Она танцевала и рассеивалась, как дым, под песни Винтера. Алёна, словно под гипнозом, тоже присоединилась к тьме и покачивала головой вместе с детьми ночи. Но девушка не рассеивалась, только неотрывно смотрела на действие на сцене. Винтер улыбнулся ей, а потом заметил Свету и даже поднял вверх левую руку, отогнув большой палец. Правой он тянулся к микрофонной стойке.

Светлана не знала, что с вип-балкона за нею наблюдают.

Но Осипов всё не решался спуститься на танцпол…

Музыка Фолькера как будто создала между ним и девушкой стену тумана. А потом и его мысли увлекло гипнотическое пение Винтера. Он и не стал противиться, просто наслаждался сегодняшним шоу.

…Завтра Света уволится с работы, и всё станет по-прежнему.

Она не выйдет за своего начальника, и дело даже не в её симпатиях к феминизму. Матвей вызывал у неё доверие, уважение и всяческие тёплые чувства. Этот человек никогда не считал её серой мышкой и относился к ней, как к равной. Он внушал ей спокойствие, как и музыка Винтера.

Но выходить замуж, родить от него детей? Этого Света даже и представить не могла. А с другой стороны, никого ближе Осипова у неё давно не было…

Музыканты и Винтер ушли на перерыв, ликующая толпа танцующих готов вокруг рыжей девушки расступилась, словно освобождая место для кого-то. Светлана оглянулась и едва не пустилась наутёк – рядом с ней стоял антиквар собственной персоной.

Матвей неотрывно смотрел на сцену, скрестив руки на груди. В её голове отчётливо прозвучал его голос:

– Не уходите, Светлана. Почему вы хотите снова убежать?

– Я хочу уволиться.

– Но почему, что плохого я вам сделал? – голос неожиданно стал расстроенным.

– Отвергну я вас или выйду замуж – мне одна дорога, к увольнению.

– Но это же не так!

Матвей повернулся в её сторону.

– Если я выйду за вас, и мы потом разругаемся и разведёмся – мне придётся уволиться. Если я откажу вам – вы найдёте своё счастье с другим человеком. Этот человек будет ревновать вас к своей сотруднице, и мне тоже придётся уйти. Так не лучше ли мне написать по собственному желанию прямо завтра?

Они слышали друг друга, несмотря на усилители и громкий голос Винтера, уже вернувшегося на сцену.

– Я отобью вас у любого, кто будет вами недоволен.

– Вы смотрели пьесу «Ханума», босс?

– Смотрел.

– Замуж выходить – с работы уходить. Жена – одна профессия, помощница антиквара – совсем другая. Вы же знаете, что мне симпатичен феминизм.

– Я уважаю вас и ваши границы.

– Вам не претит то, что теперь я буду обращаться к вам на «ты», мы будем целоваться и вместе спать?

– Света, я в курсе этого всего, можешь не рассказывать. Я никогда не выгоню тебя с работы, если ты не найдёшь другую. И да – знаю, каков будет следующий вопрос. Платить тебе меньше я не буду. Будет столько же или больше, если будем развиваться.

– Наверное, вы захотите завести детей?

– Только если это стремление будет общим. Пока я только понял, с кем хочу провести остаток жизни. Всё, что может изменить моё решение – это твой ответ.

Света просто сделала шаг в сторону Матвея.

– Я и не знал, дорогая, что ты фанатеешь от музыки вещей, – заметил он.

– От какой такой музыки вещей?

– Электронику, синтипоп, все производные от них я всегда считал музыкой вещей – ведь её создают, не касаясь клавиш или смычка или чего бы то ни было. Её воспроизводят при помощи машин и кнопочек на них, ведь так? А всю классическую музыку или, например, классический рок я считал музыкой жизни. Цепеш со мной согласился бы. Думаю, твоя подруга – тоже.

Света оглянулась в поисках Алёны, но та словно испарилась.

– Так каков же будет твой ответ?

Света оказалась ещё ближе, встала на цыпочки, мягко обняла антиквара за шею и поцеловала прямо в губы. У Матвея чуть было очки с носа не упали, но девушка мягко поправила их одним движением пальца.

– Ответ – «да».

Осипов мягко отстранил её от себя, а потом достал то антикварное кольцо и надел на безымянный палец Светиной руки.

– Оно великовато тебе… Но что-нибудь придумаем.

Фолькер заканчивал своё выступление на маленькой сцене большого города вместе со своими музыкантами и сам не понимал, как же он получил такую власть над этой толпой – пусть и немногочисленной. Все смотрели на него и слушали его пение. Из толпы выделялись только двое, обнявшиеся мужчина и женщина с довольными улыбками. Они покачивали головами в такт его музыке и будто бы не видели никого вокруг. Это же были продавцы из старинной лавки, Винтер узнал их почти сразу… Похоже, антиквар сделал-таки предложение добродушной рыжей фрау Светлане.

– Спасибо! – сказал он