— Ты прав, но ведь он нещадно тратит мою ману.

— Так и есть, поэтому прибереги его на крайний случай, когда почувствуешь, что не справляешься с противником.

— Хм, ты прав. Ладно, пойду вздремну пару часиков. Торжественное открытие турнира только в десять, — он встал и, шаркая домашними тапочками, вышел из моей спальни. Ну молодец, разбудил меня, а потом пошёл сам спать.

Я вернулся в кровать, но сон не шёл, так что надел теплый костюм, выпил стакан воды и заперся в лаборатории. Нужно доделать то, что начал вчера. У меня из головы не выходили военные дирижабли, начинённые боевыми снарядами. Я даже нарочно взял из библиотеки книгу магистра Федория Легкоплава под названием «Основы воздушного судостроения и эксплуатации».

Это оказалась очень полезная книга, из которой я узнал про устройство дирижаблей, принципы полёта и подъёмной силы, навигацию, управление и ещё много чего. Но самое главное — я понял, как с помощью моих алхимических возможностей повлиять на это чудо техники. Осталось только разработать зелье, которое справится с судом, находящимся высоко в небе. Именно с этой трудностью я столкнулся впервые и не знал, как её решить.

Мне не составит труда справиться с судном, если оно будет находится неподалеку. Можно запустить «Пирсидой», и всё: дирижабль расплавится за считанные минуты от сильного жара. «Разъедающее прикосновение» оставит в нём такую дыру, что дирижабль никуда не сможет улететь. Даже не сможет взлететь. Но даже эти зелья требовалось доставить наверх, туда, где проплывают облака. Как это сделать? Сложная задача, но это не значит, что решения нет. Просто надо хорошенько пораскинуть мозгами.

За раздумьями я не заметил, как пролетело два часа, и кухарка позвала нас завтракать.

— Волнуешься? — спросил Ваня, когда мы сели за стол и принялись за яичницу с помидорами и куриным мясом.

— Нет. А ты?

— Очень даже, — признался он. — Вся империя будет следить за турниром, поэтому не хотелось бы оплошать на глазах миллионов людей.

— Что? Как это «вся империя»? — я недоуменно уставился на него. Вилка с яичницей зависла у рта, но я о ней забыл.

— Во время турнира ведётся прямая трансляция с полигонов, лабораторий и прочих мест, где студенты соревнуются, — пожал он плечами и сделал себе бутерброд из куска батона, трех кусов сыра и большого пласта буженины.

Горгоново безумие! Это что ж получается, за всем, что я буду делать, будут следить посторонние люди⁈ Обо мне и моих способностях узнает вся империя⁈ Нет-нет, этого допускать нельзя.

— А если я не согласен с тем, чтобы меня показывали по телевизору? — я засунул кусок яичницы в рот и принялся интенсивно жевать, судорожно обдумывая услышанное.

— Тогда тебе придётся отказаться от участия в турнире, но тогда ты подведёшь не только свою команду, но и факультет и даже академию.

Я шумно выдохнул. Ваня прав, я не могу никого подвести. В таком случае мне придётся быть осторожным и стараться не показывать своих истинных возможностей.

После завтрака мы подъехали к парковке и с трудом нашли свободное место. Машин было столько, что они стояли не только на парковке, но и вдоль дороги с двух сторон, сильно сузив проезжую часть. На некоторых машинах были эмблемы телеканалов.

Оставив машины в третьем ряду, мы двинулись к академии и ещё издали увидели вспышки фотоаппаратов и людей с микрофонами и видеокамерами.

С трудом пробившись внутрь, мы поднялись на второй этаж, пожалели друг другу удачи и разошлись по разным деканатам. Именно там должны встречаться команды. В нашем деканате все столы преподавателей, были сдвинуты к стенам, а в помещение набилось столько студентов из разных академий, что я опешил. Как мне найти своих?

Но тут меня окликнули.

— Саша! Саша Филатов! Сюда! — в дверях кабинета Клавдия Тихомировича стоял Федя Размыслов и махал мне рукой.

Вся команда, кроме Прохора, уже сидела в кабинете. Декан нервно бродил по комнате, ещё раз напоминая нам то, что и так уже не раз повторял.

— … в командной работе вы не должны тянуть одеяло на себя. Всё делаем вместе и слажено. Ведущим магом назначен Александр, поэтому за ним последнее слово. Если дойдём до одиночных испытаний, вот тогда и будете…

Он говорил и говорил, чем вызывал ещё большее волнение у части команды. Единственные, кто выглядел спокойным, это я, Федя и Святослав. Для меня это была лишь игра. Размыслов уже проходил через это. А Святослав был спокойным по жизни. Что бы ни случилось: взрыв колбы, внезапно взметнувшее вверх пламя, ошибки в создании средства — он всегда реагировал так, будто написался успокоительных: лениво и невозмутимо.

— Где же Прохор? Мы же опоздаем на торжественное открытие! — взглянув на часы, возмутился Клавдий Тихомирович. — Кто-нибудь позвоните ему!

Федя вытащил телефон из кармана и уже хотел набрать номер друга, но тут Прохор влетел в кабинет. Вид у него был взъерошенный.

— Прошу прощения, чуть не проспал, — он вытер испарину со лба и с облегчением выдохнул. — Всю ночь конспекты читал.

— И зря, — декан пожурил пальцем. — Я же говорил, что перед турниром, как и перед любым экзаменом, нужно отдыхать, а не стараться вобрать в себя больше. Выдвигаемся.

Когда мы вышли из кабинета декана, оказалось, что помещение деканата уже наполовину опустело. Студенты в составе команд продвигались к Большому залу.

Я издали увидел Лену и махнул ей рукой. В ответ она отправила воздушный поцелуй и премило улыбнулась. На ней был облегающий синий костюм, подчеркивающий подтянутую фигуру, волосы заплетены в тугую косу, а в глазах такая решимость, что я понял — она во всеоружии.

Мы виделись два дня назад, и я предложил приготовить зелье «Удачи», но Лена отказалась. Она, как и Ваня, считала, что всё должно быть по-честному. Ну ладно, я не настаиваю. В моём мире хватало алхимиков, поэтому не считалось зазорным прибегать к их услугам, но здесь я единственный алхимик, поэтому соревнование явно будет несправедливым, если прибегнуть к моим зельям.

Мы зашли в Большой зал торжеств, который был поделён на секции по названиям факультетов. Выстроившись в колонну по двое, мы прошли к нашему месту, возглавляемые нашим деканом Клавдием Тихомировичем.

Зал всё наполнялся и наполнялся нескончаемым потоком студентов. Со всех сторон на нас были направлены камеры. Репортёры с микрофонами сновали между студентами, задавая вопросы.

Примерно через полчаса, когда в зале стоял такой гул, что оглохнуть можно, а от обилия эфиров застучало в висках, на сцене наконец-то появился ректор нашей