Я медленно прошел вглубь дома, стараясь не упустить ни одной детали. В кухне стояли пустые чашки, а на столе лежала старая газета, пожелтевшая от времени. Яна всегда любила готовить с бабушкой, и я не мог не вспомнить, как они вместе смеялись, когда пытались испечь пирог. Но сейчас в воздухе витала лишь тишина и тревога.

— Где же ты? — мой шепот буквально оглушал в тишине дома, но я продолжал взглядом скользить по стенам, по паутине, свисающей в углах, словно давно заброшенного дома. — Что произошло пока меня не было рядом с тобой?

Внезапно я услышал шорох за окном. Обернувшись, я увидел тень, мелькнувшую в саду. Сердце забилось быстрее, и я, не раздумывая, выбежал наружу. Сердце забилось быстрее, и я, не раздумывая, выбежал наружу. Сад был пуст, но я заметил, как одна из веток деревьев трясется, словно кто-то ее только что задел. И я потянулся к своей вампирской сущности.

Через мгновение я уже видел другим зрением и мне в глаза сразу бросились оставленные следы маленькой аккуратной женской ножкой, что вели в другую сторону от трассы и деревни и уходили в сторону леса.

— Куда же тебя понесло, Яна? — еще раз оглянулся на дом, и направился по следам любимой.

Лес встретил меня прохладой и запахом влажной земли. Лунный свет, пробиваясь сквозь густую листву, рисовал причудливые узоры на тропе, которая становилась все более узкой и извилистой. Мои вампирские чувства обострились до предела.

Я слышал каждый шорох, каждый треск ветки под чьей-то легкой поступью, каждый вздох ветра, шепчущего тайны ночи. Следы Яны были едва различимы, но для меня они сияли, как нити серебра, ведущие меня вперед.

Чем дальше я углублялся, тем гуще становился лес. Деревья смыкались над головой, создавая ощущение замкнутого пространства. Но мои глаза, привыкшие к вечной ночи, видели все.

Я различал мельчайшие детали: паутину, мерцающую в лунном свете, крошечных насекомых, ползающих по коре, даже едва уловимый запах ее духов, смешивающийся с ароматом хвои и сырой земли.

И уже подходя к месту, где заканчивались следы любимой, я знал, куда она делась. И самое отвратительное то, что я мог предвидеть это и обезопасить ее, но вместо этого был слишком занят делами клана.

Мне пора было не только загладить вину перед Яной, но и сделать все, чтоб она больше не подвергалась опасности. Шаг в пустоту, и я снова был по ту сторону реальности, нона территории совершенно другого клана, и он не был настроен ко мне лояльно…

Яна…

Другая сторона изнанки мира…

— Здравствуйте. Яна! Я рад, что вы приняли мое приглашение! — незнакомый мужской голос донесся до меня из пустоты.

— Я думала не так в наше время приглашают в гости! — отозвалась и нахмурилась. — Где моя бабушка?

— О-о! Ваша бабушка в полном порядке, отдыхает у меня в гостях, — из темноты вышел незнакомец, и я вздрогнул его клыкастая улыбка была похож на оскал шакала. — Поэтому, без глупостей! И прошу, у меня повар делает замечательный чай!

Она попыталась разглядеть его лучше, но темнота была слишком плотной, скрывая очертания его фигуры, оставляя лишь зловещий силуэт и эту ужасающую улыбку. Она чувствовала его взгляд, тяжелый и оценивающий, словно он изучал ее, как добычу.

— Если с моей бабушкой что-то случиться, то поверьте, вы пожалеете об этом, — я говорила, не сводя с него своего полного ярости взгляда.

Незнакомец продолжал улыбаться, держа руку в приглашающем жесте и мне ничего не оставалось. Как вложит свою руку в его, хоть и жутко хотелось придушить его в этот момент, но я должна была убедиться, что ба в порядке.

— Вот и умница! — сомнительно похвалил он и положил мою руку на сгиб своего локтя, словно мы вышли с ним на прогулку.

Его прикосновение было холодным, словно лед, и от него по моей коже пробежали мурашки. Я старалась дышать ровно, подавляя панику, которая грозила захлестнуть меня. Каждый шаг, который мы делали в этой непроглядной темноте, казался шагом в неизвестность, в логово зверя. Я чувствовала, как напряжены его мышцы под тонкой тканью одежды, как ритмично бьется его сердце, и это лишь усиливало мое ощущение собственной уязвимости.

— Куда вы меня ведете? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо, хотя внутри все дрожало.

Он не ответил сразу, лишь слегка сжал мою руку, словно успокаивая, или, возможно, напоминая о своем контроле. Тишина, нарушаемая лишь нашими шагами и отдаленным шумом города, казалась оглушительной.

Я пыталась уловить хоть какой-то звук, который мог бы подсказать, где мы находимся, но вокруг царила лишь непроглядная тьма и его присутствие, такое же плотное и давящее.

— Не волнуйтесь, — наконец произнес он, и его голос, низкий и бархатистый, прозвучал совсем рядом, — мы идем туда, где все станет ясно.

Его слова звучали успокаивающе, но улыбка, которую я чувствовала, даже не видя ее, оставалась зловещей. Я не верила ему. Я чувствовала, что он ведет меня в ловушку, и единственное, что удерживало меня от попытки вырваться, — это мысль о бабушке. Я должна была узнать, что с ней. Я должна была убедиться, что она в безопасности, прежде чем позволить себе поддаться страху или ярости.

Мы продолжали идти, и я старалась запомнить каждое ощущение: запах сырости, проникающий сквозь воздух, легкий ветерок, касающийся моего лица, неровность почвы под ногами. Все это было частью этой кошмарной прогулки, частью его игры. Я чувствовала, как мое сердце колотится в груди, как кровь стучит в висках, но я держалась. Я должна была держаться. Ради бабушки. Ради себя.

Глава 25

— Бабушка? — меня привели в такой же старинный замок, как у Димитрия, я даже не удивилась этому, но мирно жующая бабушка за столом меня привела в шок. — Бабушка, ты пожарила пирожки с яблоками? — я воскликнула это с таким возмущением, что аж воздуха в груди не хватило и закашлялась.

— Яся? Ты как сюда попала? — удивилась она и подлетела ко мне, заключила в объятия и громко чмокнула в щеку.

Её объятия были такими же теплыми и знакомыми, как всегда, но сейчас они казались совершенно неуместными, почти сюрреалистичными. Пирожки с яблоками. Моя бабушка, которая всегда была воплощением домашнего уюта и запаха свежей выпечки, здесь, в этом холодном, каменном замке.

Как она могла оказаться здесь? И, что еще более странно, как она могла заниматься такими обыденными, домашними делами, как жарка пирожков,