– Ну сделала, – ухмыльнулась Кинта.

– Можно мне его увидеть?

– В ночь бала – да.

Твену хотелось задать больше вопросов, но один день он подождать мог.

– А что касорина думает о том, что у тебя будет платье из звездного света? – спросила Сорчия.

Твен задавался тем же вопросом.

– Она не в курсе. – Кинта попыталась засмеяться, но вышло больше похоже на скрип ржавых ворот при открывании.

– Затея рискованная, – пробормотала Сорчия. – Властные люди не любят, когда их затмевают.

– Что она может сделать, когда узнает? Выгнать меня? Сорвать с меня платье на глазах у толпы? – Дрожащей рукой Кинта подняла чашку, чтобы сделать очередной глоток. Горячая жидкость выплеснулась на скатерть.

– Уверен, касорине платье понравится, – проговорил Твен. – И уверен, мне оно тоже понравится.

Кинта взглянула на него с благодарностью.

– Сразу после бала я уезжаю, так что это наш последний визит в лавку «Вермиллион», – объявил Твен, поворачиваясь к Сорчии. – Которую из комнат порекомендуете нам осмотреть?

– Даже не знаю, – ответила Сорчия, глядя в свою чашку. – Ни относительно того, последний ли это ваш визит, ни насчет того, которую из комнат вам следует осмотреть. На рынке духов вы уже побывали?

Да, Кинта с Твеном побывали там. Рынок представлял собой лабиринт пустых ларьков, в каждом из которых продавался аромат, отражающий сущность одного из живущих на свете. Кинта с Твеном разыскали свои ларьки и часами впитывали ароматы друг друга.

– Мы побывали на нем неделю назад, – ответила Кинта. – Ничего подобного я никогда не видела и не нюхала.

– А как насчет бумажного цирка? – спросила Сорчия.

Цирковая комната стала для Твена одной из самых любимых. Целый шатер в натуральную величину с бумажными артистами, акробатами, лошадьми и зрителями. Летая по воздуху, все они шуршали, как газеты на ветру. Засидевшись среди них, Твен и Кинта почувствовали себя чересчур тяжелыми и материальными.

– Цирк нам очень понравился, – сказал Твен.

Сорчия поставила чашку на блюдце и вытащила из кармана ключ:

– Эту комнату я приберегала на конец, но, похоже, время пришло. Найдите дверь, которую открывает этот ключ, и окажетесь там, где вам суждено.

Твен взял ключ, и они с Кинтой обняли Сорчию на прощание.

* * *

– И где, по-твоему, эта дверь? – спросила Кинта, когда они брели по ставшему знакомым коридору лавки. Сегодня его стены были завешаны картами.

Двери лавки тоже постоянно менялись: на месте книжной комнаты теперь была полная подушек всех форм и размеров. А ведущая вниз лестница осталась на месте. Выяснить, куда она ведет, им до сих пор не хватало храбрости или дурости. Но, возможно, время пришло.

– По-моему, нужно спуститься. – Твен показал на лестницу. Когда они прошагали мимо нее, ключ у него в руках чуть заметно дернулся.

Кинта, шедшая рядом с ним, задумчиво наклонила голову набок.

– Думаю, ты прав, но мне не хочется. Та дверь почему-то кажется мне слишком странной. Даже для этого места.

– Я тебя не оставлю, – мягко пообещал Твен. – Что бы ни скрывалось за той дверью, мы увидим это вместе.

Кинта вложила ладонь Твену в руку, и они спустились по лестнице. Пятьдесят мраморных ступеней привели к красно-золотой двери с резьбой из рун. В середине двери зияла замочная скважина.

Кинта кивнула Твену, наблюдая, как тот вынимает из кармана ключ и поворачивает его в замке. Громко заскрипев, дверь открылась внутрь.

Твен и Кинта шагнули во тьму, тянущуюся во всех направлениях.

Комнату продувал свежий ветерок, пахнущий пряностями и далекими краями. На расстоянии от Твена и Кинты что-то слабо светилось золотом и серебром, будто за много миль от них горел фонарь. Твен вытащил из кармана кружевной платочек. В его сиянии показались каменный пол и груда булыжников справа от них. Насколько мог судить Твен, они оказались в большой подземной пещере; где-то вдали струилась вода.

– Почему в наши приключения мы никогда не берем фонарь, ума не приложу, – проворчала Кинта, пока дверь закрывалась. С большой осторожностью они двинулись по пещере, направляясь к серебряно-золотому сиянию вдали. Шли они долго, а когда наконец оказались у цели, Твен на миг потерял дар речи.

Перед ними был не фонарь, а высокая гора переплетенных нитей, золотых и серебряных. Гора напоминала сладкую вату и сияла целой сотней свечей, озаряющих их лица.

– Невероятно, – пролепетал Твен, когда к нему вернулся дар речи.

Кинта кивнула и двинулась вокруг горы.

– Это звездный свет, – объявила она, высвободив серебряную нить. Поблекшая нить лежала у нее в руке как тусклая оловянная ложка. – Интересно, что это за золотые нити?

– Даже не знаю. – Твен провел пальцем по одной из них. – Может, однажды мы это выясним.

Вокруг горы из нитей вилась лестница, по которой Твен и Кинта поднялись на самый верх. На вершине их ждали изумрудно-зеленые кости размером больше костей любого кита, выброшенных на северонское побережье. Череп принадлежал огромному чудищу с длинным изогнутым носом и полной зубов пастью.

Не веря своим глазам, Твен чуть слышно выругался.

– Ты когда-нибудь видел что-то подобное? – вытаращив глаза, спросила Кинта. – Что это?

– Думаю, это дракон, – ответил Твен, проводя пальцем над зубом длиннее, чем его рука.

– Это невозможно.

Но, конечно же, это было возможно. Драконы казались не менее правдоподобными, чем содержимое любой из комнат лавки, которые уже осмотрели Твен и Кинта. Воздух вокруг драконова скелета пульсировал магией, будто сокращалось сердце.

– Наверное, это его сокровища, – предположила Кинта, показывая на серебряные и золотые нити под костями. Она осторожно положила на место нить звездного света, которую взяла чуть раньше.

– Можешь ее забрать, – сказал Твен. – Не похоже, чтобы этот дракон куда-то собирался.

Кинта покачала головой:

– Так нельзя. Это его сокровище, я оставлю нить здесь.

Проспорив несколько минут о том, что дракон делал под лавкой «Вермиллион» и зачем Сорчия дала им ключ – старуха хотела, чтобы они что-то нашли? они нашли то, что им было суждено найти? – Твен и Кинта спустились по винтовой лестнице.

Когда его ноги коснулись пола пещеры, Твена накрыло ощущение завершенности.

– Это все? Это наше последнее приключение в лавке «Вермиллион»? – От такой перспективы Твена пронзило болезненное чувство опустошенности.

Кинта убрала часть волос за уши и посмотрела на Твена:

– Похоже на то. Поверить не могу, что после бала ты впрямь уплываешь из Северона.

– Поверить не могу, что ты остаешься, – парировал Твен. Ему прямо сейчас хотелось попросить Кинту отправиться с ним, но он боялся переступить черту и получить отказ.

Оба долго молчали.

– Я буду по тебе скучать, – наконец призналась Кинта.

– А я