Тишину разорвал треск ломающихся веток и шум вырванного с корнем кустарника прямо перед нами, в двадцати шагах. Из густых зарослей папоротника и молодого орешника вывалилось оно. Мое дыхание перехватило. Мозг отказывался воспринимать. Даже Берни замолк, забившись за мои ноги.

Ростом с высокого мужчину. Оно стояло на двух ногах. Человеческих? Да, но искаженных. Слишком длинных, с неестественно вывернутыми коленями вперед, как у собаки, и заканчивающихся не ступнями, а огромными, когтистыми медвежьими лапами, впившимися в землю. Каждый коготь был длиной с мой палец, черным и загнутым.

Туловище его было массивным, покрытым свалявшейся, колючей шерстью грязно-бурого цвета, местами клочьями свисавшей, обнажая кожу под ней. Из спины торчали костлявые выступы, обтянутые кожей, как недоразвитые крылья летучей мыши. Хвост, толстый и чешуйчатый, как у ящера, с кисточкой жесткой шерсти на конце, нервно хлестал по земле, выбивая клочья травы.

Страшнее всего была голова. Она сидела на толстой, короткой шее. И была словно слепленной из кусков разных существ. Лоб – низкий, покатый, покрытый грубой, серой кожей, как у носорога. Нос – сплющенный, широкий, с раздвоенными ноздрями, из которых вырывалось хриплое сопение.

Рот был слишком широким, растянутым от уха до уха, даже в закрытом состоянии. Когда оно приоткрыло пасть, обнажились не зубы, а костяные пластины, острые, зазубренные.

Чудовище замерло, низко опустив свою уродливую голову. Слюна, густая и тягучая, как смола, капала из уголков рта с костяными зубищами.

И тогда оно издало звук. Низкое, булькающее урчание, исходящее из глубины его бочкообразной груди. Звук, от которого волосы встали дыбом. Звук голода, готового перейти в ярость. Оно сделало шаг вперед. Его медвежья лапа с глухим стуком опустилась на землю, оставляя глубокий след.

Незнакомец медленно потянул руку за спину, из заплечного мешка достал арбалет. Его лицо выражало абсолютную концентрацию и ледяную решимость. Мускулы были напряжены до предела, как у зверя перед прыжком. Он не смотрел больше на меня. Весь его мир, вся его ярость и надменность растворились, сузившись до этого гибридного кошмара, вставшего на нашем пути.

Чудовище пригнулось, его мощные задние конечности с вывернутыми коленями согнулись для прыжка. Урчание перешло в рык.

Оно сделало свой первый размашистый шаг. Земля содрогнулась. Незнакомец взвел тетиву небольшого, но крепко сбитого арбалета. Движения были резкими, без лишней суеты, но я видела, как дрожали его пальцы.

Щелчок. Шшш-тук. Испугавшийся рева чудовища Берни внезапно боднул нашего защитника в зад. Послышался треск ткани и ругань незнакомца.

Первая стрела просвистела мимо, вонзившись в ствол сосны сбоку от чудовища. Оно даже не дрогнуло.

- Ты издеваешься? Держи козла! Не то зашибу, – рявкнул недовольно незнакомец, не отрывая взгляда от цели. Он уже перезаряжал арбалет. Чудовище ускорилось, его неестественно вывернутые ноги с когтистыми лапами покрыли расстояние в несколько прыжков. Запах гнили ударил в нос.

Щелчок. Шшш…

Вторая стрела. Она пролетела так близко от бочкообразного туловища, что задела свалявшуюся шерсть, но не зацепила кожу. Стрела с глухим стуком ушла в кусты. Чудовище разинуло пасть в реве, как разъяренный бык, рвануло вперед.

Когда оно было всего в пяти шагах, его голова на короткой шее резко дернулась в мою сторону. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь кроны, упал прямо на его лицо. На эти маленькие, дикие глазки.

Кровь застыла у меня в жилах. Не от страха, а от ошеломляющего открытия.

Глаза.

Не красные, не звериные щелочки.

Круглые зрачки.

Человеческие глаза! Темно-карие, полные животного ужаса и нечеловеческой ярости, но человеческие. В них читались мука, растерянность, безумие – то были глаза человека, запертого внутри монстра.

Кошмар. Это заколдованный человек!

- Не стреляй! – крик вырвался у меня сам собой, пронзительный и отчаянный. Я рванула вперед, не подумав о собственной безопасности, толкнула незнакомца в бок, когда он уже целился для третьего выстрела, наверняка смертельного на такой-то дистанции.

- Что ты творишь, дура?! – он взревел, потеряв равновесие. Стрела ушла в небо, а я, спотыкаясь, навалилась на него всей тяжестью, сбивая с ног. Мы грохнулись на землю в клубах пыли. Берни отчаянно заблеял. Чудовище, не ожидавшее такого поворота, замерло на мгновение, его человеческие глаза мелькнули недоумением.

- Это человек! – задыхаясь, выкрикнула я, отползая от мужчины, который уже вскакивал на ноги, лицо перекошено яростью. – Заколдованный! Взгляни на его глаза! Круглые зрачки!

Незнакомец замер на полпути. Его взгляд, полный смертельной ненависти, резко переключился с меня на голову чудовища. Он вгляделся. На долю секунды в его серых глазах мелькнуло что-то. Шок? Неверие? Но он увидел. Увидел человеческие глаза в этом кошмарном лике. Рука с арбалетом опустилась на долю секунды.

Чудовище не дало нам опомниться. Оно взревело и бросилось вперед, когтистая лапа занеслась для удара – прямо на меня! Я вжалась в землю, зажмурившись.

- Амулет! – прокричала я незнакомцу, отскакивая в сторону. Удар когтей рассек воздух над моей головой. – На шее. Видишь?!

На толстой, покрытой грубой кожей шее, под спутанной гривой, болтался на грязном ремешке деревянный амулет. Обычный на вид, да вот руны крайне странные. Похожи на мои, и орнамент такой же! Ведьмовской защитный амулет. Только от него исходила какая-то иная энергия, что-то гнетущее. Он выглядел чужеродным, как заноза в теле этого создания.

- Сорви его! – вопила я, пытаясь отползти к Берни, который в панике запутался в кустах. – Или отвлеки! Я попробую!

Незнакомец не спорил. Время для препирательств кончилось. Он ринулся навстречу чудовищу, примерив на себя роль наживки. С диким криком, размахивая руками, он метнулся влево, привлекая внимание твари:

- Эй, уродина! Со мной тягаться будешь?!

Глаза чудовища с безумной яростью выпучились. Монстр развернулся, позабыв обо мне. Это был мой шанс.

Я вскочила на ноги, сердце колотилось так, что вот-вот выпрыгнет. Страх гнал кровь по жилам, но яростная решимость была сильнее. Бросилась к его спине, к этой массивной шее. Пальцы скользили по скользкой, бугристой коже, цеплялись за колючую шерсть. Вцепилась в ремешок амулета. Он был толстым, грубым, туго затянутым. Дернула изо всех сил. Не поддавался.

Чудовище взревело, почувствовав прикосновение.

Оно рванулось, пытаясь сбросить меня. Меня швыряло, как щепку. Я висела на нем, вцепившись в ремешок и гриву, ногами упираясь в его бока. Глаза заливал пот, в ушах стоял его рев и собственный вопль.

- Держи его! – услышала я хриплый крик незнакомца. Он был рядом, его сильные руки схватили одну из когтистых лап,