Гус сначала опешил, замерев с открытым ртом, потом тряхнул головой.

– Да кто тут может быть подозрительный? Отсюда до департамента рукой подать. В основном служащие из нашего здания сюда ходят, – покачал головой Гус, на всякий случай все-таки осмотрелся и назвал по именам всех присутствующих.

Антония и сама уже заметила знакомого мага и помахала ему рукой, а на вопросительно поднятые брови помотала головой, сдержав усмешку, – нет, новых клятвенников она пока не завела.

* * *

В отделе было тихо и пусто. Гус сразу пошел с докладом к начальству, а Антония села оформлять бумаги. Сумочка и нашлась, но заявление было подано, и теперь нужно было сдавать дело в архив.

В дверях появился Вик, он покрутил на пальце кольцо.

– Эй, а где все?

– Не знаю, по вызовам разбрелись, наверное. Мы с Гусом сами только вернулись, – подняла голову Антония.

– Ясно.

Блондин поставил портфель на свой стул, поворошил бумаги на их с Калли столе.

– Так, это для Лендера… Это по делу, которое ведет Шаттон… Калли ожидает посылка на почтамте, – бормотал Вик, а бумаги ровными стопочками расходились по столам коллег.

Какой-то конверт, не глядя, он сунул за пазуху, потом, хмыкнув, выудил заполненное кривым почерком заявление с жирным пятном на углу.

– У булочника с мастеровыми какие-то проблемы. Тони, поедешь за компанию?

– А давай, – отодвигая почти оформленную папку, отозвалась Антония.

Будет всяко интереснее, чем подшивать бумаги и раскладывать их в определенном регламентом порядке. Может, Гус завтра с этим делом поможет или Шаттон смилостивится и сам унесет папку в архив? Все равно ему самому еще два дела сдавать.

* * *

В булочную дознаватели прошли не с парадного входа, через магазин, а с обратной стороны, где заходят сотрудники. Пахло кислым тестом, перекипевшим вареньем и подгоревшими коржами. Антония поморщилась и надвинула еще ниже шляпку, Вик чихнул в выглаженный платочек с инициалами. Навстречу им выкатился сам булочник в заляпанном переднике, протянул Вику руку, которую тот пожал с каменным лицом.

– О, господа следователи, я вам рад, очень рад!

Антония хмыкнула, окидывая взглядом помещение, пробегающего мимо поваренка, и уже внимательнее разглядывая булочника. Вик вел стандартный опрос, кто что натворил и как это выявилось, а Антония с каждой минутой все сильнее хмурилась.

Их провели через кухню, в которой суетились помощники и, казалось, даже подкопченные стены плавились из-за бесконечного жара печей. Антония бросила на присутствующих лишь мимолетный взгляд и поспешила за мужчинами, стараясь держаться за спиной Вика.

– Вот, господа следователи, – жестом радушного хозяина булочник распахнул перед ними дверь в какую-то каморку, где на перевернутом ведре сидел худой как щепка юноша, сутулясь и глядя на вошедших взглядом забитой собаки.

Антония не выдержала. Она незаметно дернула коллегу за рукав, что-то шепнула и вылетела из булочной на свежий воздух. Вик хмыкнул и принялся заговаривать главному повару зубы.

Спустя несколько минут он возник на крыльце за спиной Антонии.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – кивнула девушка. – Такой гадости я давно не видела, по его ауре можно учебник писать.

– Хорошо. Стражников, отдел контроля качества товаров и комиссию из профсоюза я уже вызвал, будут тут с минуты на минуту. Тебе придется присутствовать.

– Знаю. Перетерплю, – со вздохом бросила Антония и направилась в аптеку напротив.

Сегодня ей понадобятся средства от головной боли, снотворное и успокоительное – работы предстоит немало.

* * *

Комиссия и стражи приехали через полчаса, лавку закрыли до выяснения обстоятельств, а всех сотрудников собрали в торговом помещении и стали по одному вызывать на разговор в соседнюю комнату. Запертый в каморке парень присоединился к своим коллегам, а его место занял возмущенно потрясающий кулаками булочник.

К концу дня не только Антонии, но и Вику, и стражам, и комиссии стало ясно, что повар должен предстать перед судом. Самым незначительным из его прегрешений было то, что он за малейшее, абсолютно незначительное нарушение назначал поварятам пени, и в итоге они работали на него почти бесплатно. Уже только за одно это профсоюз выписал булочнику огромный штраф, и сотрудники уже закрытой лавки ушли после разговора со следователем и представителями других служб порядка с трехмесячным заработком в кармане. Профсоюз взял эти траты на себя, а возмещать им все расходы предстояло булочнику.

Помимо этого для экономии булочник покупал забродившее варенье для начинки, самую дешевую муку, часто залежалую, а вес хлеба и булочек всегда был меньше заявленного процентов на десять.

Из-за шума скандала о булочнике про первоначальную причину вызова следователей никто и не вспомнил. Когда на опрос привели того самого юношу, Антония промолчала, хотя он действительно украл из кухни пару буханок хлеба и мясной пирог. Главный повар не платил ему жалованье уже два месяца, а больной сестре парня нужно было чем-то питаться. Хотя на его месте Антония предпочла бы не брать пирог, зная, что повар запихнул в него вместо положенного фарша.

После опроса Антония отвела юношу в сторонку.

– Аптекарю в лавке через дорогу нужен подмастерье – предыдущий женился и уволился. Если пойдешь прямо сейчас, возможно, повезет, вдруг еще никого не взяли на это место?

– С-спасибо, – запнулся парень.

Он был на голову выше и шире в плечах, но чувствовал себя намного меньше и слабее стоящей перед ним леди, и непонятно, что было тому причиной – строгий костюм следователя, прямая как шпага спина леди или ее тяжелый колючий взгляд?

– Но почему вы мне помогаете?

– У тебя пока еще нет черноты за душой. Живи по совести, и, возможно, самого страшного ты избежишь.

Ничего не поняв из слов странной леди, юноша снова поблагодарил ее, низко поклонился и, прижимая к груди мешочек с трехмесячным окладом, ушел. В окно Антония проследила, как парень, немного поколебавшись, все же направился в аптеку.

– Остался только булочник.

Антония едва не вздрогнула от неожиданно раздавшегося знакомого голоса и резко обернулась. Вик подпирал косяк двери и, как и Антония, смотрел куда-то в окно.

– По протоколу нужно допросить его в присутствии всех заинтересованных сторон. Отложим на завтра, проведем допрос в участке? – предложил он.

Вик выглядел уставшим и помятым, его пиджак остался на спинке стула в комнате, где они опрашивали пострадавших сотрудников. На широкой манжете рубашки виднелось синее пятнышко от чернил, несколько локонов выбилось из-под шнурка, держащего низкий хвост, из кармана жилета свисала цепочка часов, на которые следователь то и дело посматривал.

– Нет. Лучше закончим с этим сразу и забудем. Не хочу растягивать это «удовольствие» еще на один день.

– Как скажешь, – кивнул Вик, придерживая перед