Эта мысль едва не сбила Кинту с ног. Если бы мать только увидела, чтó ей удалось сделать!

«Ты рождена для великих дел».

Прежде чем воспоминания сразили Кинту наповал, за спиной у нее раздался голос:

– Святые небеса! Дети, что это у вас?

Кинта обернулась. У нее чуть челюсть не отвисла при виде особы, находившейся с ними в галерее.

Глава 13

Твен

Твен никогда не видел касорину своими глазами. Разумеется, он видел ее изображение на монетах – как-никак в Эксе она была почти королевой, – ну и портреты касорины, обвешанной драгоценностями, висели в Североне везде, даже в этом музее, но встретить ее в реальной жизни было чем-то совершенно иным. Первой его мыслью, после того как, обернувшись, он перехватил взгляд касорины, устремленный на них с Кинтой, было то, что она куда старше женщины на портретах. Второй мыслью было то, что, продолжая таращиться, он заработает себе неприятности. Твен потупился, а Кинта присела в глубоком реверансе.

– Миледи, – пробормотала Кинта.

– Встань, дитя. – Кожа у касорины была темно-коричневая, в уголках глаз и на лбу – морщины. В серебристо-седых косах сверкали бриллианты, наряд состоял из роскошного пурпурного платья и шляпы с веером перьев гагарки.

Твен оглядел галерею. Неужели они были наедине с касориной? Словно прочитав его мысли, глава Экса улыбнулась:

– Я осматриваю галереи со звездным светом утром каждого воскресенья. Моя свита – у музея, но в такую рань здесь обычно никого нет.

– Мы можем уйти. – Кинта двинулась к двери.

– Останьтесь, – велела касорина. – Вы должны показать мне свою диковинку. – Касорина потянулась за кружевным платком, и Твен неохотно передал его ей. Едва передав, он остро ощутил отсутствие волшебного кружева.

Только платок лег на ладонь касорины, она резко вдохнула, потом медленно обвела пальцем кружевной узор.

– Платок восхитителен, – прошептала она. – Откуда он у вас?

Твен и Кинта переглянулись. Они должны сказать правду? Если скажут, что с ними случится? А если не скажут, касорина решит, что они украли кружево?

Молчание затянулось. Проницательный взгляд касорины метался от Твена к Кинте.

– У вас есть секрет, верно? – За напускной беззаботностью голоса касорины звенел металл. Этой женщине безнаказанно не соврешь.

Кинта кивнула Твену: им придется рискнуть и сказать касорине правду.

– Кружево сплела я, – призналась Кинта. – Вчера вечером.

– Но как? – Касорина продолжала водить пальцами по кружевному узору. – Ничего подобного ни у кого не получалось со времен моей прапрапрапрабабушки.

– Я нашел нить звездного света, – пояснил Твен. – В гнездах гагарки.

– А я нашла книгу, – поспешно добавила Кинта. – Пособие, научившее меня плести кружево. Я прочитала несколько глав и просто начала плести. Это оказалось куда проще, чем я думала. Но тот платок Твена. Я для Твена его сплела. – Кинта говорила дерзко, словно подначивая касорину взять платок, совершенно очевидно принадлежащий другому.

На лице касорины отразилось понимание.

– А‑а, ясно. Вот почему я не чувствую ничего, кроме тепла, почти как если бы сидела у костра холодной ночью. Эту магию сплели не для меня. – Касорина протянула кружевной платок Твену, и он с благодарностью его взял. Касорина замолчала, постукивая пальцем по округлой щеке. – Вы оба очень интересные люди. Сейчас мне попадается куда меньше интересных людей, чем хотелось бы, хотя я постоянно беседую с учеными. Нужно пригласить вас к себе во дворец, чтобы вы сплели мне платье из звездного света. Сможете такое сделать?

– Не сможем… – начал Твен, но Кинта наступила ему на ногу.

– Вы хотите взять нас с собой в Аурипигментный дворец? Для изготовления платья? – Во взгляде Кинты мелькнул голод.

– У вас есть другие заказы?

– Нет, – ответил Твен. – Но мы не важные персоны, а двое детей из Вермиллиона. К тому же я уезжаю через месяц.

Касорина изогнула бровь:

– Может, вы и «двое детей из Вермиллиона», но персоны явно важные. А мне магия очень пригодится. Вы можете отправиться со мной в Аурипигмент, на несколько недель стать моими гостями и сплести что-то для меня из звездного света. Я щедро вам заплачу, а вы потом отправитесь своей дорогой.

– У нас есть выбор? – спросил Твен.

– Выбор есть всегда, дорогой мой. Но, судя по виду вас обоих, не похоже, чтобы у вас были предложения выгоднее моего.

Тут касорина не ошиблась. Твен это понимал, и Кинта наверняка тоже. Твен взглянул на девушку, и та ответила чуть заметным кивком. Да, они согласятся. Они отправятся в Аурипигмент с касориной, ведь теперь, когда у них есть немного магии, возможно все.

– Мы пойдем с вами, – сказала Кинта. – И мы сплетем вам такое красивое платье, каких Северон не видывал.

Слова Кинты казались не более чем блажью и глупой надеждой, ведь звездного света у них не осталось, но они что-нибудь придумают.

– Рассчитываю на это, – проговорила касорина. – А нашу встречу пока сохраним в секрете. Хочу, чтобы вы сделали мне что-то прекрасное для Бала Ученых в конце октября. Тогда мы и представим ваш талант миру. Пойдемте, пойдемте, сюда!

На этом касорина выплыла из художественной галереи, шурша пахнущими сиренью юбками.

Твен повернулся к Кинте:

– Ты точно не против того, чтобы с ней пойти? Это не обязательно.

– А что еще нам делать? Сбежать вместе? Вкалывать как прежде, надеясь заработать столько, чтобы есть каждый день? Это шанс, им нужно воспользоваться. Тем паче что он означает, что ты сможешь купить билет и уплыть из Северона.

Твен украдкой ей улыбнулся:

– Все так, но мне хотелось сохранить магию между нами, пусть даже еще чуть-чуть.

Кинта наклонилась к Твену, встала на цыпочки, так что щекой прижалась к его щеке, а ее губы оказались у самого его уха.

– Между нами всегда будет магия, – шепнула она, и в теле Твена напряглась каждая мышца. Потом Кинта отстранилась настолько, чтобы увидеть его лицо. В глазах у нее появился озорной блеск. – Но тебе нужна рубашка по размеру, а мне очень хочется увидеть Аурипигмент изнутри.

А потом она сделала нечто совершенно не подобающее леди – поцеловала Твена в нос прямо посреди общественной галереи.

– Что случилось с запретом на поцелуи?

– Все, что не в губы, не считается. – Кинта отвернулась от Твена прежде, чем тот ответил на поцелуй. – Пойдем.

Кинта улыбнулась Твену так ослепительно, что у него все внутри задрожало. Твен уже понял, что эта девушка будет его жизнью и его погибелью. Вчерашнее утро было временем до Кинты, а сегодня и каждый последующий день будет временем с Кинтой. Твен