– А если не будет моего слова, ты все равно будешь действовать?

– Знаешь, что да, – мгновенно ответил он.

Я вытерла губы и отряхнула ладони, смахивая крошки.

– И что тогда, капитан? Побег? Куда? В мир людей? Точно нет. – Я бросила быстрый взгляд в окошко, чувствуя, как наворачиваются слезы. – В другую жопу Лэндэльфа? И вечно бегать по чужому миру?

Лассен задумчиво нахмурился.

– Я укрою тебя в надежном месте. Пока…

– Пока что? Пока Дориан не взойдет на престол и не помилует меня, отпустив в свой мир? Сколько времени пройдет? Насколько помнится ваш век более долог, чем мой. – Я сжала губы, сдерживая слезы. Молчание натянулось ветхой тканью. И я же ее и разорвала: – Говоришь, что знаешь меня давно, но на самом деле ни черта ты не знаешь, Лассен. Свобода – вот что всегда было в приоритете.

– Знаю…

– Нет, не знаешь, – хлюпнула носом я.

– Я был там. В ту ночь, – прохрипел он, вызвав недоумение. – Видел, что ты сделала с Виктором. Смею предположить, он многое значил для тебя.

Завтрак лег тяжелым камнем в желудке. Воздух застрял в легких, стоило капитану произнести имя. Его имя.

– Он был для меня всем. Наставником, другом, коллегой… – Я привалилась к стене и тихо добавила: – Любовником… И если ты действительно там был, то понимаешь – когда Виктор стал преградой к моей свободе…

Я замолчала. Не хотела произносить это вслух. Не хотела вспоминать, лишь внимательно наблюдала, как в углу паук с толстым брюшком лихо заворачивает в паутину несчастную моль.

– Не говори так.

– Как?

Моль трепыхалась, сотрясая всю натянутую сеть. Но бархатные крылышки плотно прилипли, тоненькие лапки слишком слабы. А паук все так же вьется вокруг жертвы, старательно окукливая.

Послышался скрип табурета – Лассен поднялся и присел рядом. Он аккуратно поддел мой подбородок, обращая внимание на себя. Тёплые пальцы. Мягкий взгляд с огоньком веры. Веры в меня.

– Будто опустила руки. Не поверю. Ты – боец.

Он смахнул слезинку у края моих губ. Я прикрыла глаза, ластясь о его ладонь, как кошка, и прошептала:

– Я просто устала, Лассен. Устала…

– Знаю, – ласково прошептал он, притягивая для объятий. – Позволь помочь, Эвелин. Пожалуйста…

* * *

– Почему ты не рассказал мне? Почему провернули все за моей спиной? – проворчал король, тихо хлопнув ладонями по столу. – Знаешь, каким дураком я себя почувствовал?! Посмешищем!

Лорд Уайт оперся на трость, посматривая на огонь в камине, ища нужные слова в пляшущих языках пламени.

– Я не знал – решится ли Кристиан на подобную низость или нет. Тем более у меня не было доказательств. Лишь слова. Разговоры… Слухи.

– На кой ему вообще подставлять Дориана?!

Колено разболелось сильнее, противно стреляя. Брэннус поправил галстук, вопросительно взглянув на стул. Стефан нервно дернул ладонью, позволяя присесть.

– Мы все помним, когда умер старик Аделард и встал вопрос, кого назначить сюзереном Трепьюмэ…

– Я поставил лорда Вардьелло. Да помилуют Сказители его душу.

– Верно, хотя Кристиан был уверен, что вы назначите его управлять делами павшего королевства. Ведь королевство Экристалля имеет наиболее тесную границу с Трепьюмэ. А когда при загадочных обстоятельствах умер и лорд Вардьелло, в чьи руки было решено передать Трепьюмэ?

Стефан оскорбительно скривился.

– Я не мог поставить Грано на эту должность. Не мог поставить никого из большой… тройки! И тогда Кристиан поддержал твою идею отдать Трепьюмэ Дориану. Разве нет?

– А что он должен был сделать, Стефан?! – Брэннус вмиг осекся. Переполненный чувствами, он в сердцах перешел на фамильярность. Но король решил простить ему эту крохотную оплошность. – Выразись он открыто против, то навлек бы на себя подозрения.

Уайт врал. Врать он умел всегда. Особенно когда это во благо. Этот разговор давался ему тяжело, при условии, что он уже давно не может связаться со своим сыном. Мысли то и дело возвращались к насущному беспокойству: куда запропастился Вилиан? Что о себе возомнил этот бестолковый мальчишка, не отвечая на письма отца?

Король нервно побарабанил пальцами по столешнице, а после отошел ближе к портрету, что висел на стене кабинета. Портрету его отца – короля Валериана II. Облаченный в парадный мундир, бывший монарх глядел расслабленно, но властно, сжимая позолоченный эфес.

– Тем более храбрости ему прибавила беременность вашей фаворитки, – буркнул лорд Уайт.

– Как человек со всем этим связана? – спросил король, сцепив ладони за спиной. Все так же вперив взгляд на лицо покойного отца. – Дориан что-то упомянул о… ядах.

– Я и сам пока не могу взять в толк. По всей видимости, Кристиан как-то прознал о старой науке. А ключом к ней оказалась девушка из мира людей. Желаете лично ее допросить?

– Нет, – чуть помедлив, ответил король. – Дождемся суда. – Стефан вернулся к столу, стуча каблуками. – Значит, нападение шифтерданов нужно было, чтобы мятежники проникли в замок и оклеветали Дориана? Не слишком ли много… шагов?

Поморщившись, лорд Уайт потер колено, всматриваясь в узоры на столе: ажурные спирали, кристаллы Фростлэнда, залитые слезной смолой.

– Это и мне не дает покоя. Кристиан никогда не был дураком. Есть основания полагать, это не все цели, которые он преследовал. Только вот… вряд ли он сознается.

– Почему, Брэннус? – вдруг спросил король. Уайт поднял взгляд на своего старого друга. – Почему даже после того, как Дориан опозорил тебя перед всем Пентамероном, ты встаешь на его защиту? – Молчание. Треск дров в камине да стук маятника часов. – Неужели, спустя столько фогхармов, Летти…

– Мой долг – служить короне и защищать ее, Ваше Величество, – отчеканил Брэннус. – Если каждый будет вмешивать личные распри, то система перестанет работать. Верно?

Стефан лишь закивал, устало прикрыв веки. В голове вновь зазвенели голоса. Он болезненно поморщился, не сразу расслышав вопрос лорда:

– Ваше Величество? Ваше Величество? Я могу идти? Колено совсем разболелось. Старость…

– Д-да… ты свободен. Можешь идти.

Приложив ладонь к животу, лорд Брэннус поклонился. И едва он хотел постучать в дверь, чтобы лакеи открыли, как вдруг решил все же обронить:

– Совсем забыл, Ваше Величество, Дориан предполагает, что вспыхнувшая эпидемия корвонэро может быть связана с обучением человека искусству ядоварения.

Но король был уже глубоко утянут призраками прошлого в пучину мучений. Он лишь невнятно пробормотал:

– Да… хорошо… На суде все решим.

* * *

Дориан стоял посреди тронного зала, степенно наблюдая, как рабочие устанавливали новые окна. Стекольные мастера не спали несколько суток, выдувая и вытачивая новые витражи. Такая тонкая работа подвластна только руке горных гномов.

Теперь всем известно о