— Где Маша? — холодно спросил я.

— Внутри. Спит. Нас только привезли сюда, и она сразу уснула. Утомилась. Такой стресс для всех нас, ваше сиятельство.

Я кивнул и прошёл внутрь.

В гостиной на диване, укрывшись пледом, мирно дремала сестра. Как бы мне не хотелось её будить сейчас, но нам надо было срочно возвращаться в наше имение.

Я осторожно коснулся ее плеча. Она вздрогнула и открыла глаза. В ее взгляде мелькнул испуг, сменившийся мгновенным облегчением, когда она узнала меня.

— Миша? Ты цел… — она села, сбрасывая плед. Ее глаза обводили комнату, цепляясь за знакомые детали, убеждаясь в безопасности. — Что случилось? Где Глаша?

— Одевайся. Мы уезжаем. — Мой тон не допускал возражений. В дверях стоял Иван, ожидавший приказа. — Иван, скажи Глаше собираться. Вы поедете за нами.

Маша, все еще не до конца проснувшаяся, но уже подчинившаяся железной необходимости в моем голосе, накинула плащ. Я взял ее под локоть, помогая подняться, и коротко кивнул Когану, который наблюдал за нами из угла комнаты, его лицо было каменной маской готовности.

— Константин, ваш «инструмент» нужен в работе. Выдвигаемся в усадьбу. Ваши люди обеспечивают периметр. Никого не подпускать. Особенно если это не люди.

Полковник молча кивнул и отдал тихую, четкую команду своим бойцам. Те мгновенно среагировали, заняв позиции у машин, проверяя оружие. Дисциплина, выдрессированная страхом перед обычной войной, теперь была обострена до предела столкновением с войной совсем иного рода.

Мы вышли в холодную ночь. Воздух был чист и свеж после тумана, пахло хвоей и влажной землей. Но под этой свежестью чудился привкус гари и чего-то медного, знакомый мне по иным полям сражений.

Я помог Маше устроиться на заднем сиденье внедорожника, сел рядом. Иван занял место водителя, Коган — на пассажирском сиденье. Дверь захлопнулась, звук показался неестественно громким в звенящей тишине ночи.

— Поехали, — сказал я, и броневик тронулся с места, сопровождаемый двумя другими машими с людьми Когана.

Маша молча смотрела в окно на проплывающие темные стволы сосен. Ее пальцы сжимали край моего плаща.

— Они вернутся? Те… тени? — тихо спросила она, не глядя на меня.

— Вернутся. Обязательно. Поэтому мы должны сделать это первыми.

— Сделать что?

— Найти то, что оставил отец. То, что он пытался у них отнять. Или запереть. — Я посмотрел на ее бледное, испуганное лицо и положил свою руку поверх ее сжатых пальцев. Моя рука, привыкшая сжимать рукоять меча, показалась мне сейчас неуклюжей и грубой. — Он сражался с ними, Маша. Один. И проиграл. Теперь наша очередь.

Она медленно кивнула, и в ее глазах, отражавших мелькающие в окне звезды, появилась не детская твердость. Испуг отступал, уступая место решимости. Она была дочерью своего отца и сестрой своего брата. Бегство не было в нашей крови. Только защита.

— Я помогу, — просто сказала она.

Я знал, что поможет. В ее лице, в ее голосе была та же сила, что когда-то заставила меня выстоять против всей Тьмы моего мира. Только здесь ей не нужен был титул Хранительницы. Ей нужно было просто быть собой.

Колонна машин, рыча моторами, вырвалась на пустынное шоссе и помчалась в сторону родового гнезда, навстречу тайне, оставленной генералом Прохоровым. Навстречу войне, которая из призрачной стала нашей общей и самой что ни на есть реальной.

Колонна, не включая фар, скользила по темной ленте асфальта, словно призрачный караван. Водитель вел машину с почти сверхъестественным чутьем, избегая выбоин, его глаза, привыкшие к ночным вылазкам, без труда читали дорогу в слабом свете звезд. В салоне царила напряженная тишина, нарушаемая лишь ровным гулом двигателя и тяжелым дыханием Когана.

Маша не сводила глаз с окна, ее взгляд был отрешенным, но собранным.

Она не плакала, не паниковала. Она впитывала реальность, какой бы чудовищной она ни была, и готовилась к бою. Я видел, как ее пальцы время от времени сжимались в кулак, а затем разжимались, будто она мысленно отрабатывала какой-то прием.

— Михаил, — нарушил молчание Коган, не оборачиваясь. Его голос был низким, хриплым от усталости и напряжения. — Эта усадьба. Она большая?

— Достаточно. Особняк и пара хозяйственных построек. Много мест, где можно спрятать… что угодно.

— И ты не знаешь, что именно мы ищем? «Ключ»? «Замок»? Это может быть что угодно — от древнего свитка до устройства, которое мои техники не смогут опознать.

— Отец был криптографом, — ответил я. — Его мир — это коды, символы, шифры. К тому же он передал это какому-то магу, а, значит, оно может лежать на самом видном месте. Мы можем тысячу раз пройти мимо и не заметить.

Полковник хмыкнул, но не стал спорить. Солдат в нем привык к конкретным целям — захватить высоту, обезвредить противника, уничтожить объект. Эта война с призраками и загадками была ему глубоко противна, но он принял ее как данность.

Часы тянулись мучительно медленно. Ночь отступала, уступая место серому, безрадостному рассвету. Сосны сменились оголенными, мокрыми от измороси полями, а затем снова густым, почти непроницаемым лесом. Мы не останавливались, меняя водителей на ходу, заправляясь из переносных канистр. Люди Когана работали как бездушный, отлаженный механизм.

Маша наконец дрёмала, её голова в такт покачиваниям машины падала мне на плечо. Я не отодвигался. Её сон был тревожным, веки подрагивали, а губы шептали что-то неслышное. Возможно, имя отца.

К полудню небо затянуло сплошной свинцовой пеленой, и пошел холодный, назойливый дождь. Он стучал по броне стекол, превращая мир за окном в размытое, серо-зеленое полотно. Эта монотонность действовала усыпляюще, но внутри меня всё сжималось в тугой, болезненный узел. Каждый километр, приближавший нас к усадьбе, был одновременно и облегчением, и новой порцией адреналина.

Иван, сменивший одного из бойцов за рулем, вдруг нарушил молчание, прошипев сквозь зубы:

— Ваше сиятельство… Сзади. Серый микроавтобус. Уже минут сорок как висит на почтительной дистанции. Не приближается, не отстаёт.

Коган мгновенно ожил, наклонив голову к приёмнику рации.

— «Волк-2», проверьте хвост. Серая «Пихта», госномер… — он бегло назвал цифры, которые передал Иван. Из рации послышался хриплый, спокойный голос:

— Понял. Проверяем.

Минуту спустя:

— Полковник, машина чистая. Арендована в соседнем городе на юридическое лицо-однодневку. В салоне… один водитель. Похоже, наш «доброжелатель» решил убедиться, что мы следуем по расписанию.

— Или ведёт других за нами, — мрачно добавил я.

— Поступил приказ? — спросил Коган у своего человека.

— Нет. Просто наблюдение.

— Оставить, — распорядился я, прежде чем полковник отдал приказ на агрессивные действия.

— Пусть думают, что мы их не заметили. Пусть думают, что у нас есть только одна цель. Пусть чувствуют себя в безопасности.

Коган кивнул