Из черного тумана выступили фигуры. Солдаты в старой, потрепанной форме. Инженеры в замасленных комбинезонах. Люди, которые когда-то работали здесь, на этом объекте. Их глаза были пусты, лица искажены тихой ненавистью. Они шли молча, не спеша, окружая нас плотным кольцом.

— Огонь! — скомандовал Коган, открывая стрельбу из пистолета.

Пули пробивали фигуры, не причиняя им вреда. Они проходили сквозь них, как сквозь дым. Солдаты Когана стреляли очередями, но это было бесполезно. Туман сжимался вокруг нас.

Один из «призраков» — молодой парень в форме техника — подошел ко мне вплотную. Его губы не шевелились, но голос звучал у меня в голове, холодный и безжизненный:

«Он взял Ключ. Он сломал Замок. Верни Ключ, или мы заберем твоих. Одну за другой. Начнем с сестры.»

Упоминание Маши из уст мертвеца вызвало во мне ярость, и я одним движением свернул ему голову. И тело мертвеца рухнуло.

— Что они говорят? — крикнул Коган, пытаясь пробиться ко мне сквозь густеющую пелену. — Прохоров! Что они хотят⁈

— Они хотят то, что нашел мой отец! — закричал я в ответ. — Они называют это Ключом! Полковник, да стреляйте же вы в головы!

Я не выдержал глупости и страха солдат, отобрав у ближайшего ко мне его автомат. Прицелился… БАМ!.. И мертвяк с продырявленной головой упал обездвиженный.

— Полковник, вы немедленно доставляете меня в мою усадьбу! — прокричал я сквозь шум раздававшихся очередей автомата.

— Наш договор… — прокричал в ответ он, пробивая выстрелом в упор голову подошедшего к нему бешеного.

— Вы хотите спасти империю или быть правым?

Даже сквозь шум и темноту я ощутил, как челюсти Когана с силой сжимаются. Оно и неудивительно, ведь я с самого начала знал, что отец Михаила не стал просто так соваться в горы, а, значит, там были какие-то серьезные покровители в этой войне. И теперь они были моими солдатами.

— Пусть будет по-вашему, — наконец выпалил он.

— И ещё, полковник, никогда не смейте думать, что я или моя семья ваши пешки, — я уперся стволом ему в спину, давая понять, что не настроен шутить такими вещами.

Глава 6

Коган замер на мгновение, ощущая холодный металл ствола у себя в спине. В его глазах мелькнуло нечто — ярость, унижение, а затем ледяное, почти машинное принятие. Он кивнул, едва заметно.

— Внедорожник! Ко мне! — его голос, сдавленный, но властный, прорвался сквозь гул выстрелов и шепот теней. — Прикрыть отход! Дымовые шашки! Огонь на подавление по головам!

Его люди, дисциплинированные и обученные, хоть и напуганные до полусмерти, среагировали мгновенно. Пространство заполнилось едким дымом, трассирующие пули прошивали черную пелену, вырывая из нее клочья тьмы и заставляя призрачные фигуры отступать, расплываться.

Броневик рванулся к нам, дверь распахнулась. Я толкнул Когана внутрь, прыгнул следом, давая последнюю очередь из автомата в сгущающийся мрак. Дверь захлопнулась, и машина, рыча двигателем, развернулась на месте и помчалась назад, по дороге, сминая кусты и оставляя позади хаос.

В салоне повисла тяжелая, прерываемая тяжелым дыханием тишина. Коган сидел напротив, вытирая платком с лица сажу и какую-то липкую черную слизь. Его взгляд был прикован ко мне.

— «Ключ», — наконец выдохнул он. — Они сказали «Ключ». И «Замок». Твой отец не просто что-то нашел. Он что-то украл у них. Или… запереть пытался.

— Похоже на то, — я отбросил пустой автомат на сиденье. — И теперь они хотят это назад. Или не хотят, чтобы это нашли мы. Ваша теория о кибератаке, полковник, трещит по швам. Это что-то другое. Древнее. И мой отец, похоже, был не только криптографом.

Коган мрачно кивнул, глядя в запотевшее, испачканное грязью окно, в котором отражалось его собственное искаженное лицо.

— Досье на генерала Прохорова было с пометкой «Ангел-Хранитель». Мы думали, это его позывной в системе ПВО. Теперь я понимаю, что это было нечто куда более буквальное. Он воевал с тем, против чего ракеты бессильны.

Он повернулся ко мне, и в его взгляде уже не было прежней снисходительности. Было тяжелое, выстраданное уважение солдата, который увидел настоящего врага.

— Твоя усадьба. Ты думаешь, он спрятал это там?

— Где еще? Он, кажется, знал местного мага и как-то сумел передать ему то, что нашел… Не зря эти твари… осаждали нас именно там. Они не просто так пришли. Они искали. А раз не нашли, значит, тайник хорошо спрятан.

— Спрятан… — Коган усмехнулся беззвучно. — Кажется, я начинаю понимать масштаб происходящего. Хорошо, Михаил Арсеньевич. Забудем о договоре. Забудем о том, что было. Теперь это наша общая война. И командуешь в ней ты. Я и мои люди — твой инструмент. Скажешь — штыки в землю, скажешь — идем в атаку. Но предупреждаю: если ты поведешь нас к поражению, я лично пристрелю тебя перед строем. Понятно?

В его тоне не было угрозы. Была констатация факта. Солдатский договор.

— Понятно, полковник, — кивнул я. — Тогда первое приказание: никаких больше «ваше сиятельство». Михаил.

— Константин, — кивнул он в ответ.

По старой жизни я знал, что среди равных, коими мы сейчас являлись по стечению обстоятельств, должно было быть полное доверие и никаких выканий. Мы ехали молча. Напряжение постепенно спадало, сменяясь тяжелой, гнетущей усталостью. Я смотрел на убегающую за окном темноту, пытаясь осмыслить все, что произошло. Отец Михаила, Арсений Прохоров, оказался не просто несчастным гением, сломленным системой. Он был стражем этого мира, коим являлся я в своём мире. Воином на невидимой линии фронта. И он проиграл в отличие от меня. Но Вселенная, видимо, неуступчивая дама, раз решила вместо одного война поставить другого. Того, кто все же один раз преуспел.

Через час мы остановились у отеля Глаши. Туман уже рассеялся. Внутри горел свет, а периметр был оцеплен машинами и людьми с автоматами. Может быть от простых оживших это и спасло бы… Вот только явись сюда Тёмные…

Я очередной раз убедился в том, что вовремя реализовал собственный план. Потому что в таких условиях только у меня имелся шанс спасти сестру от порождений тьмы. Хотя мои силы и были ещё далеки от оптимальных.

Я быстрым, но уверенным шагом направился ко входу.

У двери сидел Иван, прислонившись к стене и пальцами выстукивая какой-то ритм по коленке. Заметив меня, он оживился и подскочил мне навстречу.

— Живой! Ваше сиятельство! — он протянул ко мне руки, видимо, желая обнять, но