– Нет. Я уже давно об этом не вспоминаю. И этот случай не исключение.

Уголки его губ дрогнули, сглаживая резкость слов. Он провел большим пальцем по ее подбородку, и та прильнула щекой к ладони. Ластясь, точно зверек, который так давно нуждался в этой ласке.

– Сегодня я могу переночевать в твоих покоях, – прошептала Фэлис. – Я соскучилась.

– Не стоит. Хочу поработать допоздна, разобрать документацию из Трепьюмэ. А то у бедняги Джакопо уже глаз дергается.

Фэлис стеснительно поджала губы, не ожидая подобного ответа.

– Я могу посидеть с тобой и помочь.

И вновь холодная улыбка и кроткий поцелуй в губы, точно утешительная награда.

– Отдыхай. Доброй ночи.

Дориан даже не обернулся, оставив Фэлис в осколках разбитых планов на эту ночь.

Весь замок был погружен в молчание. Как единый организм прислушивался к шепоту гостей, возни слуг на кухне, к дыханию тайн, что хранят в себе стены. Этот день запачкан кровью. Но не дичи с охоты, а растерзанной невинной фейри. Но вовсе не это занимало мысли принца.

Она. Дело было в ней.

После той ночи в комнате зеркал принц Дориан не мог выкинуть ее из головы. Он не грезил о ней, как страстный любовник. Нет. Для подобного у принца слишком черствое сердце. Ее непредсказуемость заставляла уделять большее внимание, чем ему бы того хотелось.

Произошел диссонанс: ее грязный поступок, ее ум, умение держаться, эта хитрая холодная полуулыбка – будоражили извращенные фантазии.

Стоило принцу подумать об Эвелин, как внутри разжигалась ненависть, вперемешку с обожанием. И будучи на стыке этих чувств, он ловил себя на мысли, что хочет испытывать их вновь и вновь. Это ощущение на какое-то время разбивало пустоту и равнодушие.

Дориан повернул ключ в замке и взглянул на часы. Пора в библиотеку.

На втором этаже, среди тысячи полок и книг, в одиноком свете канделябра его ожидали мистер Сэйдж и Эвелин. Упершись ладонями в стол, она внимательно вчитывалась в строки нового договора.

Спасение девушки забрало слишком много энергии. В ночь Кровавой луны, когда все злорадствовали над мучениями человека, никто даже не подозревал, что их принц испытывал ту же агонию, забирая боль и увечья себе. Ранее он мог залечивать ее раны с условием непосредственного контакта. И чтобы провернуть новый трюк, ему нужна была ее кровь.

Кровь – идеальный проводник.

– Ваше Высочество, – раздался голос Эвелин, с привычными задиристыми нотками, – уж думала, что вы передумали и не придете.

– Как думала и в ночь Кровавой луны. Может, ты и считаешь меня сволочью, но… не в этот раз, mia gattina.

Эвелин выпрямилась и бросила через плечо наглую ложь:

– Как самокритично. У меня и в мыслях подобного не было.

И вновь в ее присутствии он ощутил тот прилив противоречивых покалывающих эмоций, сменившийся через пару мгновений равнодушием.

– На этот раз все пункты устраивают? – Принц Дориан указал ладонью в сторону пергамента.

– «Пункт 4.5. Человек не может уничтожить какие-либо материалы, созданные по приказу потомка», – продекламировала Эвелин и хитро улыбнулась. – Вы посвятили этому отдельный пункт. Похвально. Я готова подписать договор.

Она протянула ладонь, ожидая, когда принц выпустит когти. Легкий укол, и на стол упали капли крови.

Когда Эвелин довершала свою подпись, то заметила непривычно задумчивый, с толикой злобы взгляд.

– Ну же, Ваше Высочество, у вас такой вид, будто вы брак со мной заключаете. Уверена, судьба не настолько вас ненавидит, чтобы посылать в качестве жены меня.

Дориан лениво дернул щекой. Вовсе не это скрывали его глаза. Он думал над тем, как перестать хотеть тех больных чувств, которые ему дарила она. Желание влечет зависимость. И ему ни в коем случае нельзя этого допустить. Он наделил ее властью, когда послал учиться у ядовара.

Эвелин становится опасной.

А лучшее средство избавиться от любого вожделения – получить его сразу в избытке. Дозированное употребление сулит привыкание.

На этот раз Эвелин не ощутила жуткую боль – выжженное клеймо защипало, но не более. И как только Румпельштильцхен закончил скреплять магией договор, Дориан нетерпеливо произнес:

– Мистер Сэйдж, вы не оставите нас.

С тяжким недовольным вздохом старик свернул пергамент в трубочку и поплелся к лестнице, как вдруг его озарило:

– Только не смейте здесь заниматься… этим самым в библиотеке! Это святая обитель знаний! Я вас знаю! У вас обоих нет стыда! Стоите друг друга.

– И в мыслях не было, мистер Сэйдж! – невинно пролепетала Эвелин.

Старик укоризненно покачал головой и ушел. Принц Дориан медленно придвинулся, протягивая руку к кружевной бретельке на плече Эвелин, играясь с тканью.

– Что ты делала сегодня в лесу?

Заживляющая боль уколола ее саднящую лодыжку.

– Искала нужный гриб для занятий с мистером Пойзоном, – скривилась Иви.

– Нашла? – Он деликатно опустил лямку вниз, прислушиваясь к ее дыханию, ее сердцебиению.

Эвелин уловила мгновенную перемену в настроении принца. Игривость, прямые намеки, нетерпение.

– Да. – Она потянулась за бутылкой и прижала ее к груди. – Я принесла вино. В качестве извинений. – Принц Дориан вопросительно нахмурился, не отрывая взгляда от ее декольте. – Я знаю, что была плохой девочкой. И прошу прощения.

– Ты плохо извиняешься, дорогуша. Тебе это не к лицу.

Он не спеша провел кончиками пальцев по ее щеке. Эвелин не прижалась к ладони, не проявила ласку. Не отнимая взгляда от его сужающихся зрачков, она нежно взяла губами его большой палец, лаская языком.

Кровь медленно, но так приятно начала вскипать в жилах, плавя нервы, будоража фантазию. Требующий, томный взгляд Эвелин, полный холодного желания. Учащающийся пульс… То, как дрожит вена на тонкой шее…

Дориан со сдерживаемым вожделением внимал, как она ласково водит губами и языком, затрагивая нервные окончания, как вдруг Эвелин прекратила.

– А так, мой принц? Так я извиняюсь хорошо?

– Безупречно, – просипел он и потянулся за поцелуем, но девица отстранилась и скользнула под руку.

Эвелин отхлебнула вино с горла, пятясь назад.

– Не стоит испытывать Румпельштильцхена. У него сердечный приступ случится, а Сэйдж вам еще нужен.

Она приглашала следовать за ней – легкой походкой, покачивая бедрами. Кидая игривые взгляды через плечо, заставляя нагонять. Это игра – охотник и жертва. Шаг за шагом. Кот и мышка…

Эвелин оказалась у той самой скрытой двери, ведущей в комнату зеркал королевы Летиции. И, не дожидаясь принца, вбежала внутрь. Сердце грохотом отдавалось в тугом корсете. Низ живота, пульсируя, наливался тянущим желанием.

Дориан последовал за Эвелин. От возбуждения зрачки сузились, позволяя видеть ее в полной темноте. Он нетерпеливо