К концу весны у духов ожидались новые свадьбы, в числе которых была и особенная, — колдуны крайне редко женились на девах-хранительницах, тем более своенравных водяницах. Но Илья недвусмысленно пресек все сплетни и домыслы по этому поводу. Его беспокоило только то, что Накки высказала зимой в порыве отчаяния, но он никак не мог на это повлиять и надеялся одарить ее счастьем в отпущенное время.

Вначале они договорились, что при матери и друзьях Ильи Накки будет прибегать к внешней иллюзии старения, — впрочем, до этого было еще далеко, но водяница настояла, что будет использовать этот морок и наедине с супругом. «Потом ты сам поймешь, что я была права, Велхо» — заверила она, пресекая все возражения.

Но особенно Илью удивило то, что и другие молодые демоны вызвались это сделать, когда он начнет стареть. Тут он решительно возразил:

— Ребята, ну вам-то это зачем? Мы прекрасно сможем общаться и дружить без всяких ухищрений, а посторонних это вообще не касается!

— Это тебе сейчас так кажется, Велхо, — серьезно сказал Хейкки, — но лет через тридцать будет куда труднее. Как ты будешь принимать советы и подсказки от тех, кто рядом с тобой выглядит юнцами? А они тебе еще неоднократно понадобятся! Антти легче пришлось: он на момент нашего знакомства уже был не первой молодости, мы привыкли его считать за второго отца. А ты нам другом стал, хоть и старшим, — пусть так и останется.

— И вы у себя отнимете годы молодости? Пусть на ваш счет это и не так много, но все же…

— Так мы потом можем все вернуть как было, — с улыбкой заметил домовой. — А то и не вернем, кто знает? Может, нас и так все устроит. Неужели ты думаешь, что для духов или их детей чересчур важно, как они выглядят?

— Для некоторых, по-видимому, важно, — усмехнулся Илья.

— Надеюсь, в обозримом грядущем мы с такими больше не свидимся, — ответил Хейкки, и больше они не возвращались к страшным воспоминаниям.

Однако в первый день весеннего женского гона невеста снова удивила Илью. Накки сидела на постели робкая и притихшая — щеки порозовели от волнения, глаза блестели, но она никак не могла расслабиться и перейти к ласкам.

— Ну что тебя гнетет, русалочка? — наконец спросил Илья.

— Ты опять? — шутливо возмутилась Накки. — Я с колдуном живу или с мальчишкой, которого тянет дергать девчонку за косички?

— Одно другому не мешает! — улыбнулся Илья, обнимая ее за плечи. — Но все же почему у тебя такой таинственный вид? Вижу, тебе неймется что-то сказать!

— Да, все верно, — вздохнула Накки. — Но я никогда не говорила с мужчиной о подобных вещах, и это оказалось тяжело, тем более с тобой…

— Но придется, раз уж начала.

— Что же… ты помнишь, о чем просил меня осенью, когда венчал молодых? Только не говори сейчас, что ни о чем таком не думал! Я знаю, как ты любишь детей, но не могу от тебя зачать, поэтому есть только один выход…

Она поставила на столик флакон из металла, похожего на бронзу. На ощупь он оказался холодным как лед.

— В нем семя кого-то из водяных — ты с ними не знаком, они свободно живут на дальних озерах и согласились помочь. Чье именно, я не знаю, честное слово. И никто не знает, все решил слепой жребий. Я бы хотела, чтобы мы родили и растили этого ребенка как общего, но только если ты согласишься, — промолвила девушка и опустила глаза.

— Правда? Я об этом и не подумал, — сказал Илья, растерянно улыбнувшись. — Ну конечно, я согласен! Теперь у нас будет большая семья, единственная в своем роде, — так ведь?

— Ну, по крайней мере я таких сумасшедших не знаю, — улыбнулась Накки, приободрившись. — Колдуны всегда любили брать водяных и лесных дев в наложницы, но никак не в жены и матери своих детей!

— Но быть может, мы не последние? — подмигнул Илья. — Только вдруг ты не сможешь сейчас забеременеть? У вас ведь это не так легко происходит — за сезон повезет двум-трем, а остальные ждут дальше.

— О, вот это самое интересное! — лукаво отозвалась Накки. — На самом деле зачатию можно поспособствовать при помощи кое-каких ритуалов. Обычно мы к этому не прибегаем, предпочитаем чтобы судьба сама распорядилась, но у нас с тобой не так много времени, Илкка… И тогда никто уже не посмеет сказать, что не ты подарил ребенку жизнь.

— Спасибо, милая, — искренне ответил Илья и прикоснулся к ее щеке. Его пальцы погрузились в светлый шелк волос, провели по нежной коже, под которой трепетала безграничная природная энергия.

— Но не думай, что ты этим отделаешься! — усмехнулась Накки и обвила его шею, увлекая на постель. В эту ночь он отдал все силы и на пике блаженства его снова окатило беспамятство — совсем как в их первую ночь, с той лишь разницей, что утром Накки была рядом.

Два года спустя

Илья закончил вырезать из дерева голову рыси, выглядывающей из ветвей, и смахнул стружки. Такого зверя он недавно сам встретил в лесу — хищник настороженно смотрел на него янтарными глазами, затем спрыгнул на землю и отправился восвояси, ступая мягкими лапами. Почему-то Илье виделось в рыси нечто странное: не была ли она заблудившимся духом, ищущим свою вторую ипостась?

За раздумьями его застал Ян — в это время он заканчивал уроки и непременно прибегал к отцу. Мальчик заметно возмужал, раздался в плечах и отпустил золотистые локоны до плеч, как любили носить молодые духи. Впрочем, Илья и сам когда-то выглядел так же, и сейчас смотрел на сына с умилением и каплей тоски по юности.

— Ну что ты размечтался, папа? Ты мне обещал, что медведя мы вместе начнем вырезать, — настойчиво сказал Ян.

— Конечно, пришло время и для медведя, — улыбнулся Илья. — Я надеюсь, ты после школы поел?

— И поел, и с Кайсой поиграл! Ну пап, что ты опять со мной как с мелким?

— Ты давай не ершись, — сказал Илья, потрепал сына по затылку и пошел за инструментами. Он уже больше года владел гостиницей после того, как Антти пожелал вернуться на родину, — впрочем, старый колдун чувствовал себя, по его заверениям,