Арсений на всякий случай щипает себя и протирает глаза. Тело ощущается неприятно живым, а кошка на кровати всё ещё спит. Это что ж получается-то? Они так полночи проспали? Арсений подтягивает к себе ноги, стараясь не издавать звуков. Он даже не помнит, как уснул. Был грохот, была девушка на полу, потом Арсений с горем пополам дотащил её до кровати и сел на пол, чтобы подпитать, ибо в человеческом виде такие раны будут затягиваться ох как долго. И всё. Дальше темнота. Арсений удивлённо моргает и встаёт на ноги. Насколько он помнит, фамильяры не могут накладывать заклятия. А сам он не бессмертный, чтобы вот так засыпать рядом с той, кто может взять и перекусить им. Впрочем, сейчас это исчадие ада выглядит очень даже мило. Мордочку прикрыла огромным хвостом, сама хоть и большая, но весьма компактно сложилась… Так и тянет прилечь рядом и поспать ещё пару часиков или дотронуться до гладкой шёрстки, вдруг она мягкая…

Огромный хвост внезапно поднимается вверх, а затем резко опускается вниз, и из милого пушистого комочка доносится совсем не милое тихое рычание. Арсений от неожиданности чуть ли не подскакивает и предпочитает не выяснять, чего это там за недовольные звуки, быстро выходя из палаты.

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет Князева. Начало рабочего дня.

— Что это? — Влад угрюмо смотрит на камешек, лежащий на бархатной салфетке.

— Вчера по вашему приказу обследовали место исчезновения. — Птахов встаёт ровнее, неуютно сцепив руки в замок перед собой. — Мы продолжали поиски до самого утра. Следов фамильярши не обнаружено, но засекли всплеск энергии. Предположительно, Светлые маги применили артефакт телепортации и забрали её у нас из-под носа.

— Скажи мне, Птахов. — Влад берёт камушек в руку и рассматривает его. — Сколько артефактов, способных телепортировать что-либо размером с человека, ты знаешь?

— Д-десять? — Птахов сжимается, стараясь не подавать виду.

— И где они находятся? — Влад слегка наклоняет голову, продолжая рассматривать камушек на свету.

— Пять в наших хранилищах, три у Света и два в хранилищах Судей. — Птахов сглатывает, предчувствуя неладное.

— В каких случаях ими разрешено пользоваться? — Влад кладёт камушек на стол и в упор смотрит на Птахова.

— Ни в каких. Все известные артефакты телепортации требуют предельной концентрации, а также досконального знания, куда и в какое время маг собирается телепортироваться. В связи с тем, что невозможно учесть абсолютно все пространственно-временные факторы, артефакты были запрещены к использованию и изъяты в хранилища. Любая попытка использовать подобный артефакт тут же будет зафиксирована и максимально быстро предотвращена. Использующего ждёт смертная казнь. — Птахов еле сдерживает порыв убежать куда подальше и вновь пытается проглотить тот ком, что застрял в горле.

Артефактов, разрешённых к использованию, с каждым годом становилось всё меньше. Исследовательские институты радостно браковали один за другим. Даже те, которые на первый взгляд казались абсолютно невинными, вроде тех, что оберегают владельца от травм или добавляют выносливости. И каждый обнаруженный артефакт обязательно вносился в общую базу и отдавался на исследование, после чего определялся либо на вечное хранение, либо отдавался с лицензией и предписанием, в каком случае им можно пользоваться. И за любое нарушение Судьи были вправе лишить мага его силы. И это в лучшем случае. В худшем — смертный приговор. Впрочем, доживать среди людей, помня о своей силе, для некоторых хуже смерти…

— Так скажи мне, Птахов. — Влад медленно встаёт из-за стола и идёт к несчастному магу. — Где же Судьи, если по твоим словам Светлые применили запрещённый подконтрольный артефакт, а?

— Но… Владислав Владимирович… — Птахов осторожно пятится назад. — Там точно был всплеск энергии, после которого фамильярша просто пропала…

— Я тебе сейчас такой всплеск энергии устрою! — Влад хватает мага за подбородок, больно сжимая. — Ещё раз ты придёшь ко мне без фамильярши и попрощаешься со своей должностью. Усёк?!

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Всё ещё утро.

— Ди-им, будь другом, а… — Арсений заходит в кабинет главного лекаря.

На небольшом столике стоят кружки с недопитым кофе, на диване развалился Серёжа, чуть похрапывая, а сам хозяин кабинета мирно посапывает за своим столом, сдвинув все бумаги в сторону. За окном крайне лениво рассветает, и Арсений задумывается над тем, чтобы пристроиться где-то возле дивана и доспать, но спина весьма красноречиво напоминает о прошедшей ночи.

— Во устроили… — Арсений качает головой, зевая. — Ну Ко-остин.

Дима сонно отрывается от стола и пытается сфокусироваться на причине своего пробуждения. Когда это наконец получается, то в его глазах так и читается «ой, Тернитасов…», благо, что вслух не произносится. Впрочем, даже если бы Дима произнёс это вслух, то Арсений бы с ним согласился.

— Чё? Где? Я не сплю, Пётр Алексеевич. — Серёжа вскакивает с дивана и стоит покачиваясь, в попытках разлепить глаза.

— И тебе доброе утро. — Арсений плюхается на освободившийся диван, сопровождая это старческими кряхтящими звуками. — Дим, щас помру. Поправь спину, а?

— Ой… — Серёжа разлепляет-таки глаза и поворачивается к Арсению. — Тернитасов…

— Ага… — Дима лениво выбирается из-за стола. — Тернитасов. — И как-то странно смотрит в сторону Серёжи.

Арсению сейчас вообще не до анализа взглядов. Посмотрел и посмотрел. Он прикрывает глаза, слыша, как Серёжа берёт со стола кружку и допивает ледяной кофе, а затем плюхается на диван, явно протирая глаза. Всё это больше похоже на утро после хорошей такой дискотеки с танцами до самого рассвета, а не после спокойного дежурства. Только к кофе тянет. Причём не к растворимому.

— Ты хоть встань, а. — Дима, решив, что Серёжина идея допить кофе не так уж и плоха, берёт кружку и тоже допивает.

Арсений со старческими вздохами сожаления, что он в принципе родился на этот свет, кое-как встаёт и поворачивается к Диме спиной. Тот, возможно даже не глядя, кладёт на Арсеньевы плечи руки и медленно ведёт ими вниз, притормаживая