– А зачем? Зачем всё это было, если в итоге ты…

– В итоге что?!

– Если ты в итоге так и не смог подтвердить свои слова! – у ЭмКей стали проступать слёзы, которые она не могла сдержать. – Все эти красивые слова, что ты всегда будешь рядом… Они не имеют веса, если ты делаешь совершенно обратное! Ты крутился рядом со мной, как хвостик, оберегал меня, заботился. Тот вечер в Трансильвании изменил тебя, Джеки. Мне показалось, что я увидела эту искру, про которую говорила моя мама… Я видела, как ты смотришь на меня, а твои глаза блестят. То, как ты смущался, как держал меня за руку, как назвал меня не грызуном, а мышонком… Я подумала, что это всё может быть на самом деле! Вся эта связь, понимаешь?

– Стой, ЭмКей, послушай меня, прошу! Я ведь тоже это чувствовал…

– Да ничего я больше не хочу слушать, Джонатан! Даже в лаборатории ты умудрился поцеловать Мию в лоб на моих глазах! Да нет, на глазах у всех, кто там был! Об меня будто ноги вытерли! – крикнула ЭмКей и зашла в дом.

– Я хочу объясниться! Дай мне шанс… – Джонатан снова отправился вслед за девушкой.

– Правда? А ты дал мне шанс объясниться, когда увидел меня с Дэниэлем спящими на полу? Нет! Ты наговорил моему отцу, что хочешь признаться мне в своих чувствах, но, увидев нас с Дэниэлем, просто молча развернулся и ушёл! Настолько искренние были твои чувства ко мне, что ты через пару часов начал отношения с Мией?! – у ЭмКей срывался голос от громкости её крика, ведь она была уже на грани.

– Прошу, успокойся, ЭмКей, – шептал Джонатан и пытался подойти к девушке ближе.

– Не смей ко мне прикасаться, Джонатан Пирс, – дрожащим голосом говорила ЭмКей. – Я давно уже не испытывала того чувства, когда ты так нежен со мной… Я не в том состоянии. Не хочу, чтобы меня вообще кто-то трогал или обнимал.

– Зато Дэниэль может тебя обнять, да? – сказал вслух Джонатан, но тут же пожалел об этом.

– Да, Джонатан! Я тебе больше скажу: в ту ночь мы с ним поцеловались! И я была только рада этому, ясно тебе? Но даже не смей меня в чём-то упрекнуть, ты сломал меня первый…

– Подожди, то есть… То есть ты увидела связь между нами, но всё равно поцеловала Дэниэля? Но почему?!

– Я не знаю! Мне было слишком плохо и тяжело! Он был рядом! И я безумно благодарна Дэни! Ведь когда мне невыносимо больно, он рядом, а ты, хочу напомнить, с Мией развлекаешься!

– Да ты ничего не знаешь про меня и Мию, прекрати уже упрекать меня в этом! Просто выслушай, истеричка! Я готов тебе всё объяснить, но сначала поверь мне, что Дэниэль опасен!

– Чем он опасен? Тем, что помогает нам? Тем, что пытается найти способ, чтобы спасти меня? – на крик не хватало сил, тогда ЭмКей выдохлась и села на диван. – Что ты пристал к нему? Ты можешь назвать хоть одну весомую причину, почему я должна тебе поверить?

– Меня задевает тот факт, что ты не веришь мне, как раньше… Но то, как он владеет уймой информации, меня пугает не на шутку. Встреча с Рафаэлем не сулит ничего хорошего. Да и то, как Дэниэль старается нас рассорить…

– Вот на этом моменте поподробнее, Джонатан. Ты вообще не осознаёшь, что в наших ссорах виноваты только мы сами, но не какой-то там Дэниэль? Как и говорил Билли, это всё выглядит так, будто ты просто ревнуешь.

– Да боже! Хорошо! Я признаю, что ревную тебя к нему! Меня трясёт только от одной мысли, что этот урод прикасается к тебе! Только представлю, и мне хочется разорвать его на части! Но это никак не влияет на то, что я тебе весь вечер пытаюсь донести! Дэниэль не пытается нам помочь. Если у него и есть план, то он точно никак не поможет тебя спасти. Он действует из личных побуждений.

– Я тебя не понимаю, Джеки… Снова ты говоришь одно, а делаешь другое. Как ты можешь говорить, что ревнуешь меня к Дэни, если сам состоишь в отношениях с Мией?

– Прошу, давай поговорим о серьёзных вещах, ЭмКей! Ты слышишь только то, что хочешь, – пробубнил Джонатан, но ЭмКей его не слушала и продолжила говорить.

– Ты выбрал её, но тебя терзают мысли о нас с Дэни. Я не отвечала ему никакой взаимностью, не соглашалась быть с ним. Ты упрекаешь меня, а сам? Как ты думаешь, каково мне было слышать от Мии, что вы вместе? Думаешь, я не представляла, как ты её обнимаешь вместо меня? Как говоришь нежные слова ей, а не мне? Мне было так больно, будто меня растоптали раз сто! А знаешь, кто поддержал меня? Твой ненавистный Дэниэль!

– ЭмКей, ты – самое дорогое, что у меня есть! Я ни разу не говорил Мие таких слов, которые говорил когда-то тебе. И никогда не буду относиться к ней с такой же нежностью и заботой, как к тебе, поверь мне, – шептал Джонатан, взяв ЭмКей за руки. – Если ты дашь мне ещё один шанс, я докажу тебе, что мои слова имеют вес, обещаю. Я не люблю Мию, я…

– Пошёл вон, Джонатан, – серьёзным тоном сказала ЭмКей и убрала руки.

– Что? Но, ЭмКей…

– Никаких «но», Джонатан. Ты мне противен. Если ты не любишь Мию, зачем ты дал ей надежду? Зачем ты принял её чувства? Сейчас Мия, скорее всего, нагрузила себя тяжёлыми мыслями, закрылась в себе, ей больно и плохо. А ты, единственный, кто ей сейчас нужен, держишь другую девушку за руки и говоришь те слова, в который Мия нуждается больше всего, – продолжала ЭмКей, открывая уже привычную для неё бутылку скотча. – Даже если я дам тебе шанс, что тогда? Какова вероятность, что ты не поступишь со мной так же, как сейчас поступаешь с Мией?

Джонатан будто получил сильнейший ожог. Он хотел продолжить кричать ей о своих чувствах, но понимал, что делает только хуже. Ему оставалось только молчать, чтобы не сболтнуть лишнего. Слова ЭмКей резали его, как нож масло.

– Я удивлена, что ты наконец не оправдываешься. Принял мои замечания как настоящий мужчина, горжусь. Я ужасный человек, не так ли? Вот, отчитала тебя, а сама что делаю? Я ничем ни лучше тебя, Джонатан, – бормотала ЭмКей, попивая скотч. – Я сама не понимаю, чего хочу. Ты так меня оберегал, помогал, поддерживал, говорил красивые слова, а я то и дело отвергала тебя. Ты правильно поступил, когда выбрал Мию. Она будет дорожить тобой больше, чем своей жизнью. А