День. Или два.

Только вот у меня нет ни дня, ни двух.

Кровь Зои, которую я с таким трудом и болью ввела себе, не продержится в моих венах так долго. Часы тикают. Таймер обратного отсчета уже запущен. И с каждым потерянным часом мои шансы тают, как снег на солнце.

Глава 4

Мама и Мериэт, наконец, уходят, мягко прикрыв за собой дверь. Тяжелая тишина комнаты Зои обволакивает меня. Действие зелья нарастает. Густая теплота разливается по телу, тяжелеют веки, тянет вниз, в темноту. В голове сплошной туман, вязкий и непроглядный. Он затягивает мысли, не дает сфокусироваться на жгучем страхе провала, на этой звенящей пустоте, где должны быть воспоминания об аварии, о том, что ее вызвало. Кто это сделал? Была ли это просто случайность? Мозг отказывается работать, мысли уплывают.

В комнате так тихо, что я отчетливо слышу собственное неровное дыхание и гул крови в ушах. Поэтому, когда за дверью раздаются быстрые и уверенные шаги, я их улавливаю сразу. Если бы не слабость и не действие зелья, парализующее волю, я бы мгновенно среагировала. Шепнула бы заклятие, выставила хоть какую-то защиту на дверь. Но тело не слушается, мысли ватные, путающиеся. Я успеваю лишь слабо напрячься, прежде чем дверь без стука распахивается.

Элай. Он стоит в проеме, его фигура резко вырисовывается на фоне слабого света коридора. Взгляд, как всегда, оценивающий, холодный.

– Уже успел соскучиться? – Мой голос звучит хрипло и тихо, как каркающий шепот. Я с трудом приподнимаю веки, пытаясь разглядеть выражение лица парня. Но стоит сосредоточиться, как картинка перед глазами плывет, края теряют четкость. Голова тут же отвечает новой волной боли. К горлу подкатывает тошнота.

Элай делает шаг внутрь, тихо притворяя за собой дверь. В комнате снова почти темно.

– Не думай, что обыграла всех, – холодно бросает он. Голос ровный, без эмоций, но в нем слышится сталь. Я моргаю, пытаясь разогнать туман в голове.

– О чем ты? – спрашиваю я, и в голосе прорывается искреннее изумление, смешанное с усталостью. Скандал, выяснение отношений – это последнее, что мне сейчас нужно. Последнее, что я могу выдержать.

– Эта авария… – Парень делает паузу, подчеркивая слова. – Она ведь твоих рук дело? Часть какого-то хитрого плана. Отсрочка неизбежного. На этот раз изумление сменяется почти физическим раздражением.

– Ты идиот? – вырывается у меня. Искренне. Глупость его предположения даже сквозь действие туманящего сознание зелья, кажется очевидной. – Рисковать собой, мамой, всем – ради чего?

Он не обращает внимания на оскорбление, подходит ближе к кровати. Я чувствую его присутствие, как холодную тень.

– Ты не Зои. – Говорит он с убийственной уверенностью. – И тесты это покажут. И ты вполне логично не хочешь этого допустить. Но то, что ты провернула, не победа. Всего лишь отсрочка приговора.

Я заставляю себя встретить его взгляд, хоть глаза и отказываются фокусироваться.

– Или я Зои, – шепчу, вкладывая в слова всю оставшуюся силу, – но ты очень не хочешь, чтобы твоя сестра вернулась. Может, аварию подстроил ты? В надежде от меня избавиться? Навсегда.

На его лице мелькает что-то – шок? Гнев? В полумраке разглядеть сложно. Но голос, когда он отвечает, звучит резко:

– И поставил под угрозу жизнь матери? Нет. – Он отбрасывает это предположение с презрением. – Но у тебя не получится вечно играть в эту игру. Я не позволю. – Он замолкает на миг, давая мне время осознать свои слова. – Я вызову лекаря. Сюда, на дом. И кровь возьмут сегодня же.

Сердце бешено колотится в груди, хотя тело все еще тяжелое, пригвожденное к постели. Элай даже не представляет, что сейчас играет мне на руку.

– Но… – Он снова делает паузу, и в его голосе появляется что-то новое. Не снисхождение. Скорее… предостережение? – Ты можешь сбежать. Прямо сейчас. Пока еще есть время. И тем самым обезопасить себя. Потому что как только дед узнает, что ты самозванка… – Элай замолкает, и в тишине его последние слова звучат ледяным приговором: – …что ж. Тогда я тебе не завидую. Поверь.

Закатываю глаза. Не в силах смотреть на его уверенную позу, поворачиваю голову к окну, где сквозь щель в шторах пробивается слабый свет луны. Главное, сейчас – не спугнуть удачу. Не показать ни капли облегчения. Пусть думает, что я просто раздражена.

– Делай что хочешь, – бросаю я через плечо, стараясь, чтобы голос звучал максимально скучающе и равнодушно. – Мне скрывать нечего. Твои игры меня утомляют. Я едва не погибла в аварии, но даже это тебя не остановило. Не понимаю, откуда столько ненависти.

Его ответ прилетает мгновенно, резкий и колкий:

– Все ты прекрасно понимаешь, и тебе есть, что скрывать! Мы оба прекрасно знаем об этом!

Я не оборачиваюсь. Слышу, как его шаги отдаляются от кровати, как дверь тихо открывается и также тихо закрывается. Только когда звук щелчка замка доносится до меня, я позволяю себе чуть расслабить плечи. Ушел. Это хорошо. Разговор с Элаем мне дался слишком тяжело.

Тяжесть зелья, смешанная с усталостью от аварии и этого изматывающего разговора, тут же наваливается с новой силой. Мысли путаются, туман в голове сгущается. Меня утягивает в глубокий, беспробудный сон, как в черную воду.

Просыпаюсь резко, от яркого солнечного луча, бьющего прямо в лицо. Моргаю, пытаясь сообразить, где я и сколько времени. Сердце вдруг обрывается, когда понимаю: за окном – ясное, голубое небо, уже утро. Но как так? Целители ко мне, получается, не приходили?

Паника, острая и леденящая, сжимает горло. Элай передумал? Или его остановили? Может, мама или дед узнали о его плане и запретили? Демоны! Руки начинают слегка дрожать. Что теперь делать? У меня слишком мало времени! Час, два? В лучшем случае – несколько часов. Вот и все, что у меня осталось.

Странно, но физически я чувствую себя… хорошо. Голова не болит, тошноты нет, только легкая слабость. Значит, действие крови Зои почти сошло на нет. Оно и понятно, время вышло. Я больше не чувствую ее внутри себя. Я снова только я. И это ужасно.

Сбрасываю одеяло, ноги немного дрожат, когда ставлю их на прохладный пол. Нужно двигаться, думать, что-то предпринимать. Хотя бы умыться, чтобы прогнать остатки сна. Иду в сторону ванной, едва переставляя ноги.

И тут из коридора доносятся голоса. Сначала приглушенные, потом все громче. Скандал. Я замираю у двери, прислушиваясь.

– Какого демона, мама?! – раздается голос Элая, громкий, резкий, полный возмущения и злости. – Почему я только сегодня утром узнаю, что целителю, которого я