– Прекрасно, – говорит Фэй.

– Сколько он стоит? – спрашиваю я.

– Пятьдесят золотых, – отвечает продавец.

Даже мой дядя не позволил бы себе такой роскоши, но для меня оно того стоит. Я тянусь за деньгами, но Фэй кладет руку мне на плечо и поворачивается к продавцу:

– Вы слишком раздули цену. Даже самый превосходный кинжал столько не стоит.

Продавец краснеет, но издает резкий смешок:

– Что за нелепость! Откуда женщинам знать ценность оружия?

Посетители громко хмыкают, и Фэй поджимает челюсть.

Продавец, вдохновленный реакцией остальных мужчин, выпячивает грудь.

– Поверьте слову профессионала, – говорит он мне. – Пятьдесят золотых, за меньше я не отдам.

Я обращаюсь к Фэй:

– Сколько обычно такие стоят?

– Около тридцати золотых.

– Чушь… – начинает было продавец, но я его перебиваю:

– Что написано в законе о торговле? Чтобы создать процветающую экономику и поддержать здоровое соперничество, в период одного года цены нельзя повышать более чем на пять процентов. Не сомневаюсь, что у вас где-то записана назначенная цена. Скажите честно, сколько стоит этот кинжал? Или проверим, не нарушаете ли вы закон?

Он бледнеет как полотно.

– Простите, госпожа. Должно быть, память меня подводит. Конечно, тридцать золотых.

Я расплачиваюсь золотом, а Фэй прячет кинжал за пояс, рядом со своим умело скрытым мечом. Мы идем к выходу, и я снова встречаюсь взглядом с худым юношей. Он улыбается, слегка склонив голову. Я точно должна его помнить, но никак не пойму откуда.

Уже на улице мы с Фэй смотрим друг на друга и дружно заливаемся смехом, толкаясь локтями.

К тому времени, как мы подходим к экипажу, я понимаю, как сильно мне не хочется возвращаться в заключение в комнатах поместья.

– Я бы прогулялась по городу. Что скажешь? – обращаюсь я к Фэй.

Она улыбается, и в уголках ее глаз появляются морщинки.

– Отличная мысль.

Мы снова оставляем экипаж и отправляемся на прогулку.

Мне мерещится или солнце выглядит как-то иначе? Оно словно сочится пламенем на фоне золотисто-оранжевого неба. Румяный свет отражается от красочных зданий и сверкающих окон. Воздух наполнен ароматом пропаренного риса, жареных орехов и экзотических специй. Дети бегают друг за дружкой, весело смеясь. Мужчины так спешат по улице, будто их преследуют злые собаки. Женщины что-то обсуждают, как взволнованные гусыни.

Впервые с начала моей новой жизни я чувствую себя спокойно и беспечно.

Мне и впрямь следует чаще выходить на прогулки.

Мы приближаемся к оживленному перекрестку и тут же слышим быстрый цокот копыт, а вместе с ним – властный крик:

– Прочь! Прочь с дороги!

Я резко поворачиваю налево. По улице мчится лошадь, и прохожие с воплями ужаса разбегаются в стороны. Некоторые лотки опрокинулись, и фрукты с овощами разлетаются повсюду, с хлюпаньем приземляясь на мостовую.

– Моя малышка! – воет женщина подле меня.

Я смотрю на девочку, которая застыла от страха прямо на пути лошади.

И сразу кидаюсь вперед, чтобы оттолкнуть ребенка. Но сама не успеваю отбежать и загораживаюсь от копыт руками, готовая к неизбежному.

Лошадь резко встает на дыбы и бьет копытами воздух. Фэй хватает меня за руку и оттягивает в сторону за мгновение до того, как ноги лошади опускаются. С ее бока соскальзывает что-то яркое.

Девочка ударяется в слезы, и мать спешит ее увести.

– Вы в порядке? – с тревогой шепчет Фэй.

Сердце у меня бешено колотится. Я могла погибнуть под копытами лошади, если бы наездник не потянул за узду, заставив ее встать на дыбы.

Я поднимаю голову и встречаюсь с цепким, острым взглядом красивого юноши.

Я едва не падаю от потрясения. Кто бы мог подумать, что теперь моим первым «знакомым» королевских кровей станет тщеславный сноб, который совсем не нравился мне в прошлой жизни?

Принц Джие, главный претендент на престол. Ему всего семнадцать, но он уже знаменит талантом к верховой езде и несравненным владением мечом.

Он отрывисто кивает в мою сторону, что явно задумывалось как жест благодарности, но вышло как-то снисходительно, словно это я должна быть ему благодарна за возможность спасти ребенка из-под копыт его лошади.

Лошадь тем временем все фырчит, брыкается и бьет копытом. Я вспоминаю о ярком пятне и опускаю взгляд.

У моей ступни лежит серебряный дротик, и я поднимаю его за тупой конец с перышками.

– Это упало с вашей лошади, господин, – говорю я, показывая его принцу.

Джие наклоняется и выхватывает дротик из моих пальцев. Он тут же мрачнеет и грациозно спрыгивает с седла.

В этот момент мы оба замечаем струйку крови на боку лошади. Джие щурится от ярости, и я буквально вижу, как крутятся шестеренки у него в голове.

Скорее всего, кто-то из братьев надеялся таким образом его покалечить.

Король Рейфень поддерживал соревнование своих сыновей за трон, но ясно дал понять, что не потерпит намеренного причинения вреда друг другу. Тот, кого заметят за этим или даже лишь заподозрят, немедленно лишается возможности претендовать на престол. Однако принцы не пренебрегают жестокими методами, просто умеют выставить их за несчастные случаи или переложить вину на кого-нибудь другого.

Кто-то метнул дротик в лошадь Джие, чтобы та обезумела. Вероятно, расчет был на то, что принц пострадает или даже погибнет.

Снова раздается стук копыт, и принца нагоняют стражники. Они останавливаются подле него и сходят на землю. Джие показывает дротик одному из них, бородатому мужчине, крепкому, как стена.

Стражник осматривает дротик и предлагает:

– Господин, вернемся туда, где ваша лошадь вдруг погнала, и поищем виновного?

Джие качает головой:

– Он наверняка давно скрылся.

Еще немного подумав, он что-то шепчет стражникам, и те объявляют:

– Говорите, кто пострадал из-за лошади. Его светлость покроет расходы на врача.

Очевидно, они не сказали «Его Высочество», не желая раскрывать личность принца.

Торговцы и прохожие отрицательно мотают головой, уже подбирая с мостовой обломки и мятые фрукты. Принц отходит к другой лошади, чтобы ее оседлать, но я его окликаю:

– Подождите, господин, не уезжайте.

Он пронзает меня взглядом, и в ответ я обвожу рукой хаос на дороге:

– Да, никто не пострадал, но ваша лошадь нанесла большой ущерб. Согласитесь, это необходимо компенсировать?

Джие смотрит на меня заносчиво и возмущенно, словно не веря своим ушам.

– Ты хоть знаешь, с кем говоришь? – огрызается один из бородатых стражников.

– Нет, но кто-то другой мог узнать вас, ваша светлость, и, если слухи дойдут до Цензорного управления, это дурно скажется на вашей репутации.

Цензоры – это глаза и уши короля, и они проверяют чиновников всех мастей, следя за тем, чтобы никто не смел брать взятки и злоупотреблять своим положением. Для принцев исключения не делали.