Хотя, если Алике удастся достать злосчастные, сгнившие, но то и дело по новой обрастающие плотью кости, это будет в некотором смысле чудо…

Женщина из последних сил старалась напустить на себя странный вид: с одной стороны, претенциозный, с другой – заговорщический. Но ведьма почувствовала: за образом эксцентричной старушки робко прячется несчастная перепуганная душа, а то, что может показаться чудачеством, – крик о помощи.

Нет, смерть ее не страшит. Дух уже давно мучается в этом искалеченном болезнью теле и хочет продолжить свой путь, но нечто удерживает его здесь.

Алика не могла сразу сказать, что служит «якорем» и не дает совершить переход.

Когда она попыталась мысленно приблизиться к очагу проблемы, сознание клиентки отреагировало вспышкой боли, не давая ведьме дотронуться до ключевых воспоминаний.

Но якорь был привязан к клиентке христианскими понятиями «греха», «искупления» и «прощения». Кажется, ведьма поняла, почему Тамара Васильевна не умирает.

Если уйдет сейчас – станет неупокоенным мертвецом, который станет бродить по земле до тех пор, пока его «миссия» не будет выполнена, а прощение не получено.

– Вы уверены, что хотите обратиться именно ко мне? – на ее взгляд, Тамара Васильевна нуждалась даже не в колдуне, а, скорее, в исповеднике.

– Нет, вы именно то, что мне нужно. Считайте это последней волей умирающей, – категорично заявила Тамара Васильевна.

– Ну, мам, что ты такое говоришь! – всполошился ее сын Олег. – Мы как раз пробуем новое экспериментальное лечение. Врач из Израиля говорит, оно даст плоды.

– Не надо, сыночек, – мягко оборвала сына Тамара Васильевна ласковым ворчанием. – Я знаю, что ты меня любишь.

– Нельзя опускать руки! Мы будем пробовать новые и новые лекарства! Должно же что-то сработать!

Прерывать трогательную семейную сцену не хотелось. Созерцать теплые, искренние отношения между взрослым сыном и его мамой было приятно. Но в то же время колдунья не совсем понимала, что требуется непосредственно от нее.

– Вы не могли бы поговорить с моим сыном Олегом?

– Что? – не поняла ведьма. – При чем здесь ваш сын?

– Пожалуйста, я читала ваш блог и мне кажется, только вы и сможете меня… нет, нас, понять! Я не бедна, плачу любые деньги за один разговор. Что ты хочешь взамен, девочка? Говори, не стесняйся! Машину? Квартиру?

– МАМА!

Алика почувствовала тихое раздражение. Было бы лучше для всех, если бы Тамара Васильевна четко обозначила, какую проблему нужно решить.

– Хорошо, я поговорю с Олегом, если вам от этого станет легче.

– Ну и славно! – натянуто улыбнулась клиентка. – Тогда я скажу Ирочке – пусть отвезет меня подышать в парк, чтобы вам не мешать.

И бодро направила коляску к выходу, будто не хотела больше находиться здесь ни секунды. Слишком страшно от того, к чему может привести разговор ведьмы с сыном.

– Ирочка – это наша сиделка, – пояснил сын клиентки. – Она ждет за дверью.

– Возвращайтесь через полтора часа, – сказала Алика, но клиентка, казалось, ее не слышала. Все, что она хотела, – это выбраться из квартиры и вернуться, когда страшный «скелет» будет уже извлечен наружу.

* * *

Оставшись с Олегом, ведьма слегка засмущалась. «Может, – закралась мысль, – клиентка просто хочет нас свести и видит свою последнюю “миссию” именно в этом?» Ей не раз приходилось сталкиваться с матерями, которые до последнего лезут в личную жизнь своих «кровинок».

Попытаться устроить судьбу сына, находясь на смертном одре, – вполне в духе клиентки, учитывая, что она уже манипулировала «последней волей умирающей».

– Простите мою маму, в последнее время она стала чудить. Вполне возможно, из-за болезни. Вбила себе в голову, что вы обязательно должны услышать историю моего детства и «просмотреть» его, – мужчина беспомощно улыбнулся. – Но я в этом совсем не нуждаюсь. В магию я не верю, детских травм у меня нет. Нам необязательно тревожить несуществующие «скелеты».

– Я подозреваю, эта консультация нужна вашей матери, а не вам. Возможно, это ее способ что-то сказать на прощание. Она говорить о своем «скелете» не может, придется искать его методом тыка, – по гадкому запашку, добавила про себя колдунья. – Вы позволите все же просмотреть ключевые моменты вашего детства?

Начало истории было тяжелым, но интригующим. Поэтому Алика не сомневалась – «просмотр» тоже окажется занимательным.

Но ее постигло разочарование. Никаких «скелетов» не обнаружилось.

Детство Олега оказалось вполне благополучным, но при этом не напоминало фальшивый картонный домик, который часто демонстрируют посторонним ради создания благоприятного впечатления.

Мама была для Олежки всем, целым миром – праздничным и ярким.

Они вместе мастерили многочисленные поделки: аппликации из листьев в виде величественных жар-птиц и зверушек из желудей, шили игрушки.

Много гуляли. Когда мама ему улыбалась, казалось, все вокруг сияет и светится: и бликующий на столе солнечный лучик, и танцующие в воздухе пылинки, и травка!

Отец тоже присутствовал в этих воспоминаниях, но, скорее, как статист. И чем старше Олежка становился, тем реже отец появлялся в кадре.

Когда-то все внимание и забота Тамары принадлежали ему, но стоило появиться Олежке, супруг был властно оттеснен маленьким «захватчиком» на второй план.

Ребенок с самого начала не вызывал у отца ни умиления, ни особой теплоты, но ради жены он изо всех сил выдавливал из себя чувства к сыну – сюсюкал с ним, пытался играть в развивающие игры, которые после тяжелого рабочего дня вызывали лишь раздражение. В конце концов он срывался.

– Милый, посиди в своей комнатке, поиграй, – ласково говорила Тамара, стоило почувствовать приближающуюся ссору.

Когда мама с папой ругались, Олежке казалось, будто в доме бушует гроза. Играть в своей комнате не получалось, он невольно прислушивался к обрывкам фраз, доносившимся из гостиной, вздрагивал, если папа повышал на мать голос, а это случалось все чаще.

В конце мать плакала – Олежка считал эти слезы проливным дождиком, после которого непременно взойдет солнце. Отец не выносил плача Тамары, он выбегал из квартиры, но непременно возвращался с букетом цветов для мамы и новой игрушкой для Олежки.

После этого их ждало несколько дней ясной погоды. До следующего «урагана». Тот вечер был похож на десятки таких же, хоть и редких, но, увы, регулярных «бурь». Отец кричал, мама пыталась ему возражать, затем плакала. Папа, как обычно, ушел из дома.

«Вернется через полчаса», – подумал мальчик и пошел обнимать маму – единственный способ, который помогал ему утешить ее хоть немного.

Но в этот раз папа не пришел ни через час, ни через два. Он зашел к ним