— Мы будем врать? — сдавленно проговорила она, широко распахивая глаза.

— Нам придется.

— Но… но… Если я скажу, что потеряла его сама, то… то выходит… Великие силы отвернулись от меня? Отвергли? — Ужас проник во взгляд и голос. Исалиэль побледнела. — Я стану изгоем…

Фенрис пытался придумать более мягкую форму данным Исалиэль определениям и не находил нужных слов. И пусть он не знал нравов эльфов, точнее, не помнил, но предположить, что Исалиэль права, было просто. Она прочла его мысли по глазам.

— Я не вернусь домой, — с горечью заключила она. — Говори им, что хочешь. Я подтвержу. Но в Дэйлор я не вернусь. Я — позор своего народа, а ты — его проклятие. — Она указала рукой на дверь. — Уходи. Не хочу тебя видеть.

Он ушел из комнаты, но не из дома. Стоял за дверью и ждал, пока вернется Дарий. Благо, что маг огня пришел скоро.

Оказавшись на улице, Фенрис глубоко вздохнул, сбрасывая с себя тяжесть разговора, и направился на пост. Только не на восточную стену. Он хотел видеть простор полей перед собой, а не людей, работающих за стеной, и лес. И хоть это противоречило им же установленным правилам, такую вольность он себе позволил. Предстояли разговоры с Дарием, с Лоран, с семьей, а ещё с теми, кто знает правду. И нужно было окончательно решить, что сказать эльфам в Дэйлоре. Ему было о чем подумать.

Увидев идущую куда-то Тэруми, он отвел глаза: говорить с ней был не готов. Её виноватый взгляд чувствовал, но упорно игнорировал. Стало легче, когда их пути разошлись.

Ветер, всегда гуляющий в высоте, принес нужную Фенрису ясность ума. Взор устремился вдаль, туда, где когда-то был барьер. Может, всё-таки стоило найти способ вернуть защитное ограждение? Справиться с угрозой на этой земле было проще, чем сражаться ещё и с тем, что несет в себе территория королевства и империи. Проще… Вот только если заглядывать в далекое будущее — это путь в никуда. Эта земля продолжит утопать во тьме, без шансов на очищение. Они и так потеряли Верховную жрицу. Снова нарушили Равновесие.

Вдруг вспомнилась гигантская серебристая чешуя и её шероховатость под своими ладонями, осмысленный взгляд огромных зеленых глаз. В душе шевельнулось сожаление: Фенрис надеялся, что когда-нибудь сможет вернуть эльфам былую связь с драконами, но теперь, без Верховной жрицы, этот путь стал сложнее, дольше.

Интересно, как быстро Великие силы изберут приемника? Верховная жрица или жрец не появляются сразу после смерти предыдущего, как происходит при передаче мудрости у Магистра. Должен родиться нужный эльф. Особенный. Хорошо бы это был тот, кто действительно достоин, кто сможет принести покой этой земле. Тогда, со временем, и драконы перестанут быть обезумевшими монстрами. И снова вспомнился тот ледяной дракон у стен Дэйлора. Мимолетная улыбка приподняла уголки рта Фенриса, принося с собой легкую грусть.

В привычный размеренный гул городской жизни ворвался звон колоколов, всех, какие были, а потом вопль «дракон» эхом отчаяния пронесся по улицам Изимы. Люди в панике заметались, стараясь успеть спрятаться под защиту стен домов до того, как гигантское существо поймает замешкавшегося. Дозорные тоже бросились прочь, понимали, что они самая легкая добыча.

Стремительно приближающийся силуэт монстра ещё едва угадывался, но Фенрис уже точно знал, что это был тот самый дракон. Его дракон.

Ледяной дракон громко зарычал, оповещая всех, что он явился, и значительно снизился, намечая себе жертву, которая станет его обедом. Фенрис обеспокоенно проследил за траекторией полета существа и увидел бегущую женщину, прижимающую к груди ребенка. Уже на подлете к людям, дракон выставил лапы, готовясь поймать беглецов.

Фенрис ударил в монстра огромным водным шаром, надеясь отвлечь. Льдом атаковать не рискнул: это могло ранить. Инстинкт охотника оказался сильнее — дракон не обратил на досадную неожиданность внимания, тем более что до жертвы оставалось всего несколько метров. Выскочивший перед женщиной с ребенком Аларик стал отчаянно кричать и махать руками, а когда дракон переключился на него, кто-то подскочил и забрал ребенка из рук женщины, чтобы та смогла быстрее бежать. Аларик криком уводил дракона в сторону. Следом полетели стрелы. Они не наносили вреда дракону, но отвлекали.

Фенрис почувствовал магию Дария раньше, чем в воздухе материализовался огненный шар. Сердце зашлось от страха не успеть. Он перехватил ледяной сферой огонь мага и погасил. Дарий и обстреливающие дракона лучники, среди которых была и Лайя, нашли глазами Фенриса, не понимая, что происходит. Впрочем, не только они его увидели. Дракон заметил одинокую, приметную фигуру на стене и сменил направление. Монстр был очень зол. Фенрис откуда-то знал это, как и знал, что дракон его помнит.

Отправив ещё один водный шар в голову монстра, Фенрис спрыгнул со стены и бросился прочь от города. Уже через секунды дракон грузно приземлился на простирающееся перед Изимой поле и гневно зарычал, а после принялся нервно переминаться с лапы на лапу и сотрясать землю хвостом, всем видом показывая, что ярость его не знает границ. Зеленые глаза неотрывно следили за одиноким эльфом, которому негде было укрыться.

— Тебе придется найти другое место для охоты! — спокойным тоном сказал Фенрис, осторожно смещаясь в сторону, по кругу, чтобы развернуть дракона. Если хвост монстра сейчас снесет стены, то Чонсок, мягко говоря, будет проблемой посерьезней разгневанного чудища.

Удивительно, но несмотря на собственное рычание и грохот, издаваемый от ударов хвоста о землю, дракон услышал сказанное и разъярился сильнее. Он расправил крылья, взмахнул ими, создавая одним движением мощный, затягивающий к нему ветер, приподнялся над землей и снова приземлился, но уже совсем рядом. Фенрис чуть успел отпрыгнуть. На том месте, где он только что стоял, находилась гигантская лапа.

— Давай не будем усугублять! — снова сказал Фенрис, медленно пятясь и выставляя вперед руки. — Эти люди мои! Их есть ты не будешь!

Хвост взмыл вверх и плеткой ударил в землю. От прокатившейся по полю дрожи Фенрис не устоял на ногах и упал. В ту же секунду гигантская пасть щелкнула прямо возле лица. Фенрис непроизвольно зажмурился, приготовившись к боли, но его хлестануло лишь ледяным порывом воздуха. А следом ударило чем-то очень твердым. Чувство было такое, будто ему в тело бросили