– Она! – воскликнул Илай.

– Пришли сдаться властям? – с почти неуловимой иронией поинтересовался Калеб.

Диана медленно отступала к арсеналу, разложенному за его спиной, что не укрылось от глаз Адель.

– Не рекомендую рыпаться, – процедила контрабандистка, слегка картавя, и помахала круглым предметом, – иначе я брошу этот machin[1], и он разнесет тут все к дьяволовой матери. – И тут же мило улыбнулась: – Считайте его гарантом моей безопасности. Я пришла поговорить.

Пристав помедлил и сделал приглашающий жест в сторону софы.

– О, merci! Только держитесь подальше, – предупредила она. – Снаружи мои люди.

– Ваши или «Колеса»? – тут же встряла Диана.

– Мои, – с нажимом повторила Адель. – С преступным синдикатом Панкрата Пантелеймоновича я больше дел не веду, он не оправдал моих надежд и амбиций, – дернула она плечом. – Но, как выяснилось, и здесь не все гладко. Я только хотела разобраться в этом, а тут появляетесь вы, легавые, со своим нелепым маскарадом, околдовываете своими глазами моего лазутчика и надеетесь, что вас не раскусят? Ха!

Илай поморщился. Так вот на кого он нарвался. Видимо, действие песни закончилось, и лжелакей поскакал жаловаться хозяйке.

– Вы бы еще ставни распахнули, чтобы ваше longue-vue[2] заметил каждый прохожий, – указала она на подзорную трубу и добавила: – И снимите свою маску, это же куриный смех! Вы не на шествии в честь Деус Патре, и на улицах вас не углядит разве что слепой.

Боковым зрением Янтарь заметил, как у Калеба сжались челюсти.

– Так, значит, вы пытались подослать человека в гильдию? – спросил Илай, чтобы сменить тему. – Но зачем? Вы ведь поставляли им деликатесы, они вам платили.

– Платили, – кивнула Адель, чуть откинувшись на спинку софы и поигрывая в пальцах штучкой, больше похожей на крупный орех с золотым узором на скорлупе и миниатюрным блестящим рычажком, – пока не опустошили почти все мои запасы. Пришлось отказать им, вернее, даже попросить подождать нового груза, на что я получила очаровательный ответ. – Она вынула из декольте сложенный лист бумаги и метнула его через комнату к ногам Калеба. – Allez[3], читайте.

По кивку пристава Илай нагнулся и поднял еще теплое и пахнущее приторными духами письмо.

– «Поскольку вы не способны утолить наш аппетит, яством станете вы сами, мадмуазель», – прочитал Янтарь и перевел взгляд на Калеба.

– Это же явная угроза! – Адель закартавила еще сильнее. – Там творится какая-то merde[4], но, хах, я туда больше не сунусь, увольте. Предоставляю это вам. Надеюсь, – добавила она, поднимаясь на ноги, – наши пути больше не пересекутся. И вам хватит достоинства учесть мою помощь.

Пристав Тайной полиции чуть склонил голову в знак согласия:

– Если вы были с нами честны, претензий и обвинений на время расследования не будет.

Адель прищурилась, как бы взвешивая его слова, ища в них подвох.

– Делайте уже, что вы там умеете. Как в Гренове, – задрала она тонкий веснушчатый нос. – Adieu[5]!

Когда за ней закрылась дверь, геммы еще какое-то время стояли, пытаясь собраться с мыслями. Еще совсем недавно Адель была чуть ли не главным врагом отряда сыскных: едва не удушила Илая, лишила нюха Диану, держала под замком Рину – и вот вам, сама идет навстречу, угрожает и указывает, что делать, будто имеет на это право. Илай потянул носом и нахмурился – в воздухе витал запах ее приторных духов. Раньше он казался ему пикантным, дополняя кокетливый образ неуловимой преступницы, но теперь вызывал только раздражение. Хотелось распахнуть все окна настежь.

Калеб медленно снял кожаную маску, чем отвлек Илая от раздумий. Кожа вокруг век была темнее, и ее пронизывали почти черные ветви вен. Янтаря слегка передернуло.

– Неужели так лучше? – тихо сказал Калеб.

– Ну-у-у… – протянула Диана. – В каком-то смысле.

Илай вытаращился на нее. Чтобы она да попыталась не задеть чьи-то чувства?!

– Я ношу ее при дворе, чтобы не оскорблять взоры знати, – пояснил пристав, рассматривая маску как какой-то незнакомый предмет. Выглядел он печальным и уязвленным. – А тут она мешает?

– Да не берите в голову. – Диана махнула рукой. – Катя вернется и все замажет своими красками, будете как новенький. Так что, заходим к картографам?

Калеб встряхнулся и расправил плечи:

– Илай, слушай мою команду. Отправляешься в разведку. Пробираешься, как и предлагал, с крыши, осматриваешься, докладываешь обстановку и зовешь нас на подмогу. Приступай.

Янтарь прищелкнул каблуками. Давно пора!

Прихватив с собой шпагу из арсенала, он направился к зданию гильдии. Обошел его кругом, поплевал на ладони, подпрыгнул и ухватился за первую балку.

«Да тут даже когти не нужны, и безногий вскарабкается», – довольно подумал он, подтягиваясь.

Правда, он не учел, что на некоторых балках еще сохранилась тонкая корочка льда, что несколько усложнило восхождение. К счастью, ему удалось удержаться, и вскоре он оказался напротив небольшого слухового окна. Придерживаясь за скат черепичной крыши, он открыл его коленом – рама жалобно скрипнула – и протиснулся внутрь.

На чердаке оказалось неожиданно темно, будто все стены, пол и даже потолок были вымазаны дегтем. Пытаясь сориентироваться и отыскать спуск, Илай закрутился на месте и вдруг ступил во что-то мягкое. Он отдернул ногу и склонился, чтобы понять, что это. Субстанция походила на ком длинных волос, пропитанных какой-то жижей, точно замоченный в чернилах парик.

Внезапно ком зашевелился, подобрался и метнулся в сторону. Илай тоже отшатнулся, но поздно – стены, потолок и пол пришли в движение. Он схватился за шпагу.

«Чердачники!»

И точно – сгустки собрались в подобия тонконогих созданий, похожих на помесь домашних кошек и крыс. Волосяные твари свисали со стропил и таращились на него безглазыми мордами со всех сторон.

Илай повел острием шпаги, оценивая угрозу. Угодил в логово местной нежити, что за напасть! А ведь он даже не спустился.

Одна из тварей издала визг и бросилась на Илая. Ее сородичи не стали ждать другого приглашения. Двигаясь молниеносно, они тут же вцепились ему в предплечья, норовили подобраться к глазам. Илай замахал шпагой, пытаясь задеть хоть одну гадость. Зубы у них были мелкие, но ощутимо впивались в плоть. Пересчитать чердачников не представлялось возможным, они точно перетекали один в другого и сливались с тенями. Пахли они паскудно – кровью, паленым волосом и застарелой пылью.

Илай нырнул вниз и перекатился через голову, сбросив самых шустрых тварей. Затем поразил одну насквозь, и та растеклась омерзительной лужей. С остальными пришлось повозиться, но Илай крутился как волчок, со свистом рассекая воздух клинком, пока чердачники напрыгивали на него со всех сторон и вгрызались мелкими зубками. Одна тварь умудрилась проскользнуть ему за голенище сапога и