– Петух. Живой. Пойдем скорее его смотреть.

Я со стоном откинулась на набитую соломой подушку и подавила в себе желание объявить о том, что вставать не собираюсь. Димка выбрался из постели и стянул ночнушку.

Вчера напуганный темнотой он безропотно оделся в то, что я ему дала. Сегодня же, брезгливо оглядев ночную рубашку со всех сторон, забросил ее в сундук и пробурчал:

– Как у девчонки.

Встав с циновки, я прислушалась к своему телу и с удивлением отметила, что чувствую себя неправдоподобно хорошо для человека, который всю ночь проспал на почти голом полу. Пожалуй, в моем мире мне не хватало вот этого ощущения: абсолютного физического здоровья.

– У тебя бока от жесткого не болят? – поинтересовалась я у Димы.

Тот основательно ощупал свои бока и сообщил:

– Не-а. Я только есть хочу. Блинчики.

– Я тоже не отказалась бы от блинчиков, – вздохнула я, – но есть придется то, чем нас покормит тетя Грана.

– Она не тетя, – со знанием дела пояснил ребенок. – Гина, Гая и Грита, которые со мной играли днем, – ее внучки. Значит, она бабушка.

– Логично, – не стала спорить я. – Тебе вчера было скучно, да? Ты же совсем их не понимал.

– Почему не понимал? – удивился он. – Мне вечером было скучно. Там девчонки старше, и они выпендры.

– Ты понимал, что они говорят? – негромко спросила я.

– Не все, но они показывали, – охотно пояснил Димка.

Можно было бы списать это на обычное детское умение объясняться с помощью жестов, но я почувствовала укол тревоги. Какими все-таки силами обладает мой сын?

– Дима. – Я присела на корточки и сжала теплые ладошки. – А ты себя хорошо чувствуешь?

– Есть хочу, и меня комар укусил. Вот сюда, – он ткнул себя пальцем в след от укуса в районе виска.

Я подула на припухлость, а потом поцеловала это место. Толку от этого, конечно, не было, но мы с сыном верили, что ритуал целования поврежденных мест работает.

Одевшись, мы отправились на поиски Граны. Меня смущало то, что мы свалились на голову незнакомой женщине и она теперь вынуждена нас кормить, поэтому я твердо решила предложить ей посильную помощь. Оставалось надеяться, что она не поручит мне готовить, иначе Альгидрасу придется объясняться, почему у жены его покойного брата руки растут не из того места.

Мысль об Альгидрасе отозвалась болью, и это еще сильнее уверило меня в необходимости осваиваться в этом мире, потому что я не могла позволить себе от него зависеть. Особенно теперь.

Предложить Гране помощь оказалось тем еще квестом. После завтрака я долго показывала жестами, что хотела бы чем-то ей помочь, но Грана сделала вид, будто не понимает. Мне оставалось лишь отправиться с Димой на задний двор и сидеть там в унынии, наблюдая за тем, как он играет с девчонками. Удивительное дело, мой сын уже запомнил отдельные слова на кварском и, кажется, вполне успешно их употреблял. Стоило бы радоваться тому, что он так хорошо вписывается в этот мир, но я не могла не думать о будущем, которое ждет его здесь. Пыталась переключиться на другие мысли, но в памяти сразу всплывало появление Альмиры, и тут уж не понятно было, что лучше: тревожиться о том, что, возможно, никогда и не наступит, или же горевать о том, что уже произошло.

Приход Альгидраса я почувствовала сразу. Как в старые добрые времена. Обостренное восприятие, которое благополучно спало в моем мире, здесь вернулось с лихвой. По позвоночнику пробежала волна мурашек, хотя хванец даже не успел подойти.

– Дядя Олег! – радостно вскрикнул Димка и бросился по тропинке к Альгидрасу, который пока еще был скрыт от меня большим кустом.

Я поднялась со ступенек и пошла вслед за сыном, потому что не хотела оставлять его одного. Отличное объяснение для самой себя.

Обогнув куст, я увидела, что Димка с Альгидрасом обнимаются. Интересно, как долго хванец будет играть в отца, учитывая сложившиеся обстоятельства? Насколько теперь ему это нужно?

Альгидрас поднял на меня взгляд и произнес:

– Доброе утро.

– Доброе, – ответила я и, прислушавшись к его эмоциям, привычно наткнулась на глухую стену.

Впрочем, прислушалась я скорее по привычке. Определить его настроение сейчас не составляло труда. Он просто светился. Даже взгляд стал иным. И как бы ни было больно, стоило признать: за все время знакомства со мной он ни разу не выглядел таким счастливым. Что ж, конец нашей истории оказался неожиданным и не дал мне времени к нему подготовиться. Ну ничего. Справлюсь. У меня просто нет другого выхода.

– Как вам здесь спалось? – этот вопрос Альгидрас адресовал Димке.

– Хорошо, – ответил тот и, задрав голову, сообщил: – А меня комар укусил.

– Да, здесь их много, – вздохнул хванец, выпуская сына из объятий.

– Послушай, – я потерла ладони, собираясь с мыслями, – мне нужна помощь в общении с Граной.

– Что-то не так? – настороженно спросил Альгидрас, глядя мне прямо в глаза.

Я едва не расхохоталась. «Конечно так! О чем речь?!»

– Я не понимаю ни слова из того, что она говорит. Она понимает меня, когда хочет это делать. – Я поймала себя на том, что в моем голосе начинают звучать истерические нотки, и постаралась успокоиться.

Альгидрас шумно выдохнул и взъерошил волосы. Выглядел он уже не таким окрыленным, как пять минут назад. Ну да. Там праздник, а здесь суровые будни и необходимость решать проблемы.

– В общем, для начала я хочу знать, как долго мы с Димой будем жить у нее.

Димка отступил ко мне, и я обняла его за плечи. Альгидрас посмотрел сначала на сына, потом на меня и осторожно произнес:

– Я не знаю.

Я растерянно замерла.

– То есть как не знаешь? Ты же можешь это… увидеть, – закончила я, надеясь, что мне не придется пояснять свою мысль при ребенке.

– Послушай, Грана – мать старейшины. Жить в ее доме – это огромная честь. Других вариантов для вас здесь нет, потому что… – Альгидрас, осекшись, посмотрел на Димку.

– Я поняла. Дальше, – поторопила я, не желая слушать очередную песню о том, что женщина здесь должна быть замужем.

– До приезда Алвара вам придется пожить здесь.

– А потом приедет Алвар и?..

– И все изменится, – серьезно ответил Альгидрас.

– Ты издеваешься? – спросила я.

Димка напрягся под моими руками, потому что не привык слышать от меня подобный тон.

– Дим, вернись к девочкам, нам с дядей Олегом нужно поговорить.

– Ты его будешь ругать? –