Наконец Альмира протянула руку царственным жестом.

– Руку полагается пожать? – улыбаясь Альмире, спросила я у хванца, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Мой вопрос вернул его на бренную землю. Дурацкая улыбка наконец исчезла с лица.

– Да, – кивнул он и что-то пояснил Альмире.

Та вежливо ждала со снисхождением королевы к глупой подданной. Возможно, мне так только казалось, но я не могла отделаться от этого сравнения. Коротко пожав унизанную перстнями руку, я отыскала взглядом игравшего в саду Димку. Он вяло бросал тряпичный мяч в плетеную корзину под преувеличенно радостные комментарии девочек. Кажется, не одна я чувствовала себя здесь не в своей тарелке.

– Уточни, пожалуйста, когда нам можно будет уйти, – вполголоса обратилась я к хванцу.

– Это Альмира, – неловко пояснил он, бросив на нее извиняющийся взгляд.

– Я догадалась, – улыбнулась я. – И я очень за тебя рада. Надеюсь, она не разрушит твою легенду о погибшем брате.

Альгидрас посмотрел на Альмиру, потом снова на меня.

– Уверен, что нет. Я попрошу ее.

Старейшина обратился ко мне, и опять пришлось изображать вежливую улыбку.

– Он предлагает тебе отужинать с ними, пока мы с Альмирой прогуляемся по саду, – в голосе Альгидраса послышались виноватые нотки.

– У меня есть выбор? – уточнила я.

– На самом деле нет, – вздохнул он. – Это не предложение, а приказ. Мы в его доме. Он… отсылает меня с Альмирой. Мне кажется, он не хочет, чтобы она сидела за одним столом с… ним.

Альгидрас бросил взгляд на Грита.

– Мне что-то угрожает?

– В присутствии старейшины нет, – уверенно ответил он. – Это закон гостеприимства. К тому же я – земляк его жены, а это высоко ценится здесь.

– Понятно, – протянула я и, не дожидаясь его дальнейших слов, вернулась за стол.

Грит встретил меня все той же кривой улыбкой. Она раздражала, пожалуй, даже сильнее его оценивающих взглядов.

Альмира взяла Альгидраса под руку и повела прочь. Я намеревалась не смотреть в ту сторону, но все равно успела заметить, как в ответ на какую-то его фразу она рассмеялась и растрепала ему волосы.

Старейшина что-то мне сказал, и я, не чувствуя сил на вежливость, лишь пожала плечами. В голове было пусто. Еще несколько часов назад я преспокойно заявила хванцу, что не готова называться его женой, что не верю ему и ненавижу его, а теперь, глядя на то, как одна из девочек выкладывает на блюдо пахнущие специями овощи, понимала, что мой мир снова рухнул. И как раз в тот момент, когда я поверила в то, что Альгидрас всерьез хочет добиться прощения, чтобы быть рядом со мной и сыном. И я, пожалуй, даже дала бы ему шанс. Но судьба распорядилась иначе.

В глубине сада раздался звонкий смех Альмиры, и старейшина улыбнулся. Я тоже выдавила из себя улыбку. Грит молча допил остатки вина и со стуком поставил кубок на стол. Кажется, его совершенно не умиляла трогательная привязанность дяди к жене.

Ужинали мы в молчании. Я не могла поддерживать беседу по понятным причинам, а Грит со старейшиной успешно друг друга игнорировали. Отчасти я была рада тому, что максимум, который от меня требовался, – изредка улыбаться девочкам, когда те подавали блюда. Димка ужинал в саду в окружении юных родственниц старейшины. Интересно, где все мальчики? Неужели заняты учебой и муштрой с утра до вечера? Нужно будет спросить об этом у Альгидраса, когда он вернется. Спросить о мальчиках, о том, не чувствует ли он Силу в Грите, о том, как скоро должен появиться Алвар. На самом деле у нас полно тем для разговоров, помимо жены старейшины и будущего, которое, кажется, не станет для нас общим.

Я подумала о том, что было бы, назовись я женой Альгидраса, и пришла к выводу, что это вряд ли что-то изменило бы. Я могла хоть сто раз назваться его женой, матерью его сына, но правда заключалась в том, что, когда мы встретились с ним в нашем мире после нескольких лет разлуки, на его лице не было и десятой доли той радости, которая переполняла его в миг, когда он увидел Альмиру. Да что там десятой доли! Встретив меня, он испытывал досаду оттого, что я случайно сорвала их с Альтаром план и увидела его раньше времени. Я пыталась уцепиться за мысль, что он спас меня при переходе сквозь миры, что он был явно испуган моей возможной смертью, но поняла: это тоже не считается. Алвар был прав в своем определении Альгидраса: тот действительно стремится спасти всех и вся. Да и к тому же любой нормальный человек испугается перспективы остаться один на один с малознакомым ребенком, на глазах которого погибла его мать.

Димка подбежал ко мне, громко топая по дощатому полу, и так же громко спросил:

– А мы когда уже уйдем? Мне там скучно.

Вынырнув из размышлений, я виновато улыбнулась старейшине, который с интересом на нас смотрел. Пристальный взгляд Грита я постаралась проигнорировать.

– Я не знаю. Наверное, когда вернется дядя Олег. Тебе придется еще немного побыть там.

– Я не хочу, – упрямо заявил сын и навалился на мое плечо. – Пойдем домой.

– Дим, у нас здесь нет дома, – терпеливо объяснила я. – Я не знаю, куда нам идти.

Грит что-то у меня спросил, и я еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Он досадливо поморщился, а потом сложил ладони одна на другую и, на миг прислонив их к своей щеке, указал на Димку.

– Да, – с облегчением кивнула я, радуясь тому, что, кажется, он нормально воспринял то, что Димка устал.

Признаться, после заявления Альгидраса о том, что Грит может убить всех нас, если ему что-то не понравится, мое сердце вздрагивало от каждого его движения. Грит обратился к старейшине с короткой фразой и поднялся на ноги. Старейшина тоже встал и, указав на племянника, что-то произнес.

– Я с ним не пойду, – сказала я, хотя прекрасно знала, что они не поймут.

– Грана. – Грит указал рукой направление, потом ткнул пальцем в Димку и снова изобразил пантомимой, будто он спит.

– Да, пусть он отведет нас к бабушке Гране. – Дима схватил меня за руку и потянул.

Старейшина знаком велел мне подняться. С замершим