Гуту.

— Какому из Раухов? — Уже серьёзно интересуется.

— Не знаю, — отвечает дева. — Наверное этому слащавому, Каспару Оттону фон Фреккенфельд, он же, кажется, старший из фон Раухов-Малена. — И тут же она вскипает. — И что же это, барон, вы только и будете, что об этом меня пытать, лишь для того я вам надобна?

Её, конечно, можно понять, девица шла к нему не только, чтобы секреты выбалтывать, её нужно немного приласкать, чтобы не сердилась, и тогда он улыбается ей и говорит мягко:

— Дева милая, а не поднимете ли подол платья своего?

Она, как ждала такой скабрезности от него, сразу ставит стакан на стол, усаживается на своём стуле поудобнее и начинает поднимать тяжёлую ткань по ногам:

— И как, господин генерал… Как высоко прикажете мне подобрать юбки, чтобы вам понравилось?

Тон её сразу стал ласковым, а в глазах томление появилось.

— Так высоко, как задирают подолы распутные девицы в кабаках, когда ищут человека, чтобы его соблазнить. — Отвечает ей Волков.

— Тех девиц я не видала, но… Наверное… Поднять подол надобно выше чулок? До самого-самого верха? — Угадывает Клементина с придыханием, ей явно пришлась по нраву игра в распутных кабацких девиц.

— До самого верха, до самого… — Мягко упрашивает её генерал. — А ещё… Положите-ка свою ножку на подлокотник стула.

— Как пожелаете, мой господин, — отвечает ему она и делает, как он просит. — Так?

— Именно, — Волков улыбается. А внешней стороной ладони проводит по её волоскам, прикасается к самой нежной плоти девы пальцами. — Именно так.

А потом наливает ей полный стакана вина, но дева стакана не берёт, а вскочив кидается ему на грудь, целует его в губы, а потом, оторвавшись, и спрашивает:

— А служанка у вас в доме есть?

— На что вам? — Удивляется генерал.

— Платье это я сама не сниму. Мне нужно расшнуровать корсет.

— Управимся как-то, — обещает ей генерал. И вспоминает, как уже был в услужении одной благородной дамы, совсем ещё недавно.

* * *

Она освоилась и утром уже кричала Гюнтеру:

— Лакей! Вазу мне принеси!

И когда тот приносил ей ночной вазу, она, вставая с кровати совсем нагая, командовала:

— И не уходи, постой за дверью, сразу заберёшь. — И справляя малую нужду в вазу говорила генералу. — Терпеть не могу в комнатах запаха урины.

А с лица её за ночь сошли и белила, и румяна, и помада. Вид у неё весьма прост, а на шеках ещё россыпь маленьких прыщиков, что так злят молодых, не созревших ещё дев.

А он уже, надевая рубаху, спрашивал у неё:

— А отчего же ваш отец, так старается ради деревенских родственников? Какая в них ему нужда?

— Говорю же вам, — нехотя, и даже чуть недовольно отвечала она, — они прозывают его первым в фамилии, защитником семьи, а он и падок на такое. Тщеславен батюшка. А они про то понимают. Вот и пользуются. А ещё он вас ненавидит.

— За что же?

— Да почём мне знать, — беспечно отвечала Клементина. — Называет он вас то разбойником, то бригантом, а ещё низким человеком, что подлостью добыл себе рыцарство.

— То всё со слов епископа местного? — Догадывается барон.

— Может и его, — говорит она и подходит к барону. Сложена она правильно, и ноги её стройны и длинны, но уж больно дева худощава. Госпожа фон Сольмс трогает его ласково и говорит. — Собираться буду, позавтракаю дома, пора мне… И так много вам рассказала. И ему кажется, что торопится она потому, что нет у неё не белил, ни румян, а без них она быть стесняется.

Да, генерал согласен с девой, что узнал от неё за вечер и ночь немало важного. Немало! И посему он трогает деву за зад, целует её в щёку, в шею, а после берёт её рубаху, что лежала на стуле у комода, поверх платья, и говорит:

— Послужу опять вам горничной, поднимайте руки. — И облачая её он спрашивает. — А как же так выходит, моя дорогая, что папаша ваш считает меня бригантом и низким человеком, а вы приезжаете ко мне на ночь?

— А что мне его нелюбовь? — Смеётся дева и обнимает его. — Если всех, кого батюшка не любит стороной обходить, так и без любовников останешься.

После того как она уехала, генерал сел завтракать, а на завтрак пошло то, что вчера было не съедено. И петух пришёлся и сыр с мёдом, и пирожные, только вместо вина и пива Гюнтер наварил генералу отличного кофе. И пока тот заканчивал завтрак с чашкой в руках, и думал о том, что сегодня снова надо будет сходить и отметиться в приёмной герцога, как к его дому подъехала карета. Едва он услыхал стук в ворота, как всё благодушие, что посетило его вместе со вкусным завтраком, сразу испарилось. И он подумал, не без тревоги:

— Кого ещё дьявол принёс?

Глава 22

А дьявол принёс камергера Кюна. Вот уж кого Волков не ожидал увидеть у себя во дворе. Генерал сразу понял, что важный сановник, не мог приехать просто так. Мол, проезжал мимо — здрасьте. Вообще-то он и адреса генерала знать не должен был. Одет, первый распорядитель двора, торжественно, и наградная цепь с гербом Ребенрее при нём.

Волков вышел встретить его во двор. Там господа раскланялись, а потом хозяин пригласил гостя в дом.

— Может кофе, господин камергер? — Предложил Волков обращаясь к гостю официально, а не так как в прошлый раз, когда они болтали у столовой герцога.

— О, нет-нет… Благодарю вас, барон. То напиток для людей с крепким духом. — Со смехом стал отказывать распорядитель двора. Смеётся, а сам оглядывается. А потом и спрашивает. — Барон, а где ваши домашние? Мне кажется… А баронесса же была на ужине у герцога?

— Была, была, — соглашается генерал. И теперь уже понимает зачем приехал Кюн, но вида не показывает. — Может быть выпьете вина, у меня и пиво есть, но оно вчерашнее.

— Нет, благодарю вас, не нужно… А где же ваша жена, барон?

— Ах, так вы к ней? — Догадывается Волков и улыбается визитёру. — Видно хотите