– А мы уже играли сегодня. Я перчатки промочила, а запасных нет.

– Так возьми! Тут вот лишние есть, ненужные. Даже не возвращай, у себя оставь.

– А откуда лишние?

– Да это Сирина оставила. Весной мы все тёплые вещи в чистку отдаём – и хозяйские, и наши. Ну, и она отдала. А потом уехала, ничего не взяла.

– А куда она уехала, вы знаете?

Даца нахмурилась и посмотрела на дверь: нет ли там кого. Потом склонилась к Эйне и шепнула:

– Болтали, что в Шестую. Но я тебе ничего не говорила! Всё, забудь о ней!

Эйна изумлённо посмотрела на Дацу, но по её каменному лицу поняла, что больше ничего от неё не добиться. Значит, придётся дождаться, пока кто-нибудь проговорится. Что же за секрет они все скрывают?

Даца протянула пару чёрных перчаток, Эйна взяла, повертела в руках. Заметила полоски грубой непромокаемой ткани на ладонях и на пальцах. Поняла, что таким перчаткам не страшен мокрый снег. Примерила.

– Что, великоваты? – спросила Даца.

– Да. Как будто мужские.

– Ну так Сирина – крупная девушка. Ростом почти что с Господина Эграта.

Потом Даца вытащила из шкафа целую охапку зимней одежды для Крии: непромокаемые штаны, такую же куртку, свитера, шапки. Сложила всё в большую корзину, поставила на пол рядом с гладильной доской, снова уселась на стул.

– Посиди со мной немножко, а то я тут одна целыми днями. К Ливе-то все заходят: она редко одна бывает, ей всегда есть с кем поговорить.

Эйна присела на скамейку, внимательно слушала Дацу, поддакивала, кивала, задавала вопросы. Как зовут дочку и внучку, сколько им лет, чем дочка занимается и прочее. Даца охотно поделилась своей биографией: в двадцать лет вышла замуж за строителя, родила ребёнка, а после школы дочка хоть и смогла поступить в гимназию, но в университет не пошла, решила работать в магазине. Эйна отметила про себя: насчёт гимназии надо будет подробнее расспросить при случае.

А сама, пока Даца рассказывала, думала о Ливе. Хоть Даца и считала, что у Ливы всегда есть собеседники, а вот сегодня что-то не похоже было, что Лива собирается с кем-то обсуждать своё горе. Да и с кем о таком можно говорить, кроме самой близкой подруги?

Есть ли такая у Ливы? Может, и нет. Если у неё был какой-то друг, с которым она встречалась полгода, то вряд ли у неё оставалось время ещё и на подруг. И вот теперь Ливе не с кем поделиться.

Эйна попрощалась с Дацей и пошла в детскую, держа перед грудью огромную корзину с одеждой.

«Могу ли я стать подругой для Ливы? – спрашивала себя Эйна, проходя по коридору мимо кухни. – Я совсем её не понимаю». Лива такая непостоянная: то сочувствует и предлагает помощь, то смотрит презрительно и говорит обидные слова. Трудно успевать за её перепадами настроения. Хорошо хоть не умеет долго злиться. Вспыхнет, повозмущается, а потом опять улыбается как ни в чём не бывало.

Эйне многое нравилось в Ливе: как ловко она управлялась с кухонными делами, как вкусно готовила, как красиво накрывала на стол. «Но я-то ей совсем не нравлюсь. И внешность у меня неприметная, и вести себя не умею, и за собой не слежу». Зачем Ливе такая подруга? Наверняка у неё есть кто-то более подходящий. Ведь для дружбы недостаточно работать в одной квартире. Нужно испытывать интерес друг к другу. Эйна была бы рада сблизиться с Ливой, но стеснялась навязываться. А Лива не стремилась впускать Эйну в свою жизнь. Вот только сегодня, когда ей было совсем плохо, поделилась своими переживаниями. А завтра опять отдалится.

А Мелия? Почему она стала подругой Эйны? Ведь Эйна ничего для этого не сделала. Мелия сама её выбрала, сама к ней подошла, сама назначила Эйну на эту роль. А Эйна с благодарностью приняла это назначение.

И вот теперь, когда они поссорились, Эйна пыталась придумать, как помириться с Мелией. Как ей объяснить, почему Эйна не может ответить на чувства Тависа так же легко и бездумно, как она ответила на дружеский интерес Мелии? Ведь Мелия с самого начала считала, что с Эйной легко познакомиться, легко общаться, легко дружить. Наверное, она потому и обиделась сейчас, что ожидала от Эйны другого поведения.

Если бы Эйна могла рассказать правду! Если бы она могла заставить себя не думать о Кортане! Тогда она не потеряла бы свою единственную подругу, да и с Тависом общалась бы совсем иначе.

Эйну охватило отчаяние. Она встала у окна в детской и рассеянно глядела на серое – почти как дома! – небо, не замечая сказочного белого снега. Как быть? С кем посоветоваться? Никому нельзя доверить свою тайну. Никому нельзя рассказать о своих мечтах.

Но долго переживать Эйна не умела, её деятельная натура требовала работы, активности, поисков выхода. Минуты отчаяния, когда Эйна стояла у окна и жалела себя, закончились. Эйна взяла сухие варежки для Крии, перчатки Сирины для себя, сунула в карман пальто и пошла в школу.

Заметив в толпе Фризию, Эйна протиснулась к ней.

– Здравствуйте! Звонка ещё не было?

Фризия по привычке лишь покачала головой, она не хотела общаться, но Эйну охватил азарт, она решила разговорить эту молчунью.

– Хорошо, что наши девочки дружат, да? Мне вот очень не хватает такой же подруги, как Тина для Крии.

Такой откровенности Фризия не ожидала, она с недоумением посмотрела на Эйну.

– А ведь мы с вами могли бы чаще встречаться! Например, если бы девочки вместе гуляли в парке. А мы бы посидели, поболтали! Не хотите попробовать?

– Зачем вам это? – спросила Фризия, и Эйна ощутила удовлетворение: хоть какой-то ответ, впервые за всё время!

– Просто я скучаю по дому, по старым друзьям. Я тут почти никого не знаю. Так хочется с кем-то разговаривать! Я имею в виду – с кем-то, кроме Крии. Она же ребёнок, ей всё не расскажешь.

– Вы хотите мне что-то рассказать?

Эйна представила себе, как она делится с Фризией своими переживаниями из-за Кортана, а Фризия потом докладывает об этом своим нанимателям, а они – родителям Крии и Кортана… Ну уж нет, такую ошибку Эйна не совершит!

– Да нет, ничего конкретного. Просто вы мне нравитесь, мне было бы приятно с вами познакомиться ближе.

Фризия чуть приподняла угол рта, как будто пыталась улыбнуться, но одновременно и запрещала себе это. Она немного помолчала в нерешительности. Потом всё же заговорила:

– Вы давно приехали? Откуда?

– Полгода назад,