— Я не вижу здесь эксперимента, — помотал головой главный врач. — Это было лечение.

В конференц-зал ворвался Зубов. Выглядел он впечатляюще, халат развивался за ним, как плащ, глаза горели, руки были сжаты в кулаки.

— Мой интерн ни в чём не виноват! — заявил он. — Я не знаю, кто вам и что наплёл, но Константин — это один из лучших интернов, которые у меня были за всё это время!

— И давно ли вы позволяете интернам принимать такие важные решения? — поинтересовался один из участников совета. — Если бы эксперимент прошёл не так — то это была бы ваша вина. Неужели вам на это всё равно?

Я пока что слушал всё это молча. Знал, что скажу в конце, поэтому пока что просто позволял всем высказаться. Для меня эти слова звучали абсурдно, но лучше не создавать балаган.

А ещё — дать Кобылину хотя бы минут десять, в которые он будет считать, что всё идёт по его плану.

— Я доверяю своему интерну, и если он смог вылечить пациентку от ВИЧ-инфекции — то это чудо, а не наказуемый эксперимент, — отрезал Зубов.

— А откуда вы всё-таки узнали про мою пациентку? — я заполнил паузу своим вопросом. — Вряд ли сама Фетисова побежала жаловаться в этический комитет.

— Об этом позаботился я, — не выдержал Кобылин. — Потому что ко мне пришёл свидетель, и рассказал о произволе, который вы творите на отделении. Я, как новый заместитель главного врача, предпринял меры.

А он подготовил для себя идеальную легенду. Согласно этой легенде он просто великолепный самоотверженный заместитель, который готов костьми лечь за клинику.

— Нас даже двое, — в конференц-зал ввалились и свидетели. Валера, который чуть ли не силком тащил Шуклина. — Я подтверждаю, что своими ушами слышал, как Боткин говорил о «первом случае в медицине». Это значит, что он хотел просто получить славу за счёт бедной больной женщины. Верно, Павел?

Он принялся дёргать Шуклина за рукав. Вид у того был растерянный. Все остальные уставились на него.

— Верно, Павел? — повторил Валера. — Так всё и было?

— Я не знаю! — воскликнул Шуклин. — Я ничего такого не видел, и не слышал! Так что не впутывайте меня в это!

Он резко развернулся и выбежал из конференц-зала. Испугался, не захотел в этом участвовать. И это не значит, что Шуклин резко встал на мою сторону. Просто ко всему прочему он ещё и трус. И подобных историй он очень боится.

И доказательство тому — его поведение, когда мы раскрыли Ирину, сестру Антона.

Кажется, уже все сказали своё слово. Я приготовился говорить заключающую речь, но двери конференц-зала снова распахнулись.

— Это проходной двор, а не совет, — буркнул себе под нос Игнатов. — Кто на этот раз?

На этот раз это оказалась сама Фетисова. Маргарита выглядела просто отлично, в классическом красном костюме, на каблуках, с безупречным макияжем.

— Женщина, вы кто? — поинтересовался один из совета. — Это закрытое заседание…

— Я Маргарита Александровна Фетисова, являюсь спонсором этой клиники. Ах да, и именно меня вылечил Константин Алексеевич, — она уверенно прошла к Игнатову. — Вы тут пытаетесь обвинить его в том, что он спас мне жизнь⁈ По-вашему лучше бы я умерла от ВИЧ-инфекции? Если кому-то и обращаться в медицинский совет, так это мне! А я этого не сделала, потому что в этом нет смысла!

— Госпожа Фетисова, вам надо успокоиться, — неловко произнёс Семён Михайлович.

Ох, зря он это сделал. Женщина гневно развернулась к нему.

Маргарита Александровна умела показать мягкость характера. Например, она никогда не шла против мнения мужчины, с которым состояла в отношениях. Как, например, согласилась на лечение ВИЧ-инфекции. Которое ей нашёл Никита.

Однако в других случаях она умела постоять за себя. Всё-таки вдова богатого аристократа, которая переняла все его дела. По-другому ей было никак.

— Значит так, — отчеканила она. — Или вы немедленно прекращаете эти непонятные разборки, или «Империя Здоровья» не получит от меня больше ни одной копейки денег! Вам ясно?

Семён Михайлович вздрогнул и попытался вжаться в стул. Даже забавно наблюдать, насколько сильно он пугался хрупкую женщину.

— Вы не можете этого остановить, — заявил Игнатов. — Комиссия уже здесь, и нам придётся разобраться.

Думаю, настало моё время, хоть я и не Валера.

— Господа, — начал я. — Позвольте мне внести ясность. В лечении госпожи Фетисовой я пользовался лекарской магией. Эта магия существует уже две тысячи лет, так что новым этот метод вообще не назвать.

— Но… — тут же попытался возразить Игнатов.

— Я слушал вас всех, так что теперь не перебивайте, — строго сказал я. — Использование лекарской магии не требует разрешения этического комитета, ведь её используют постоянно. Да, ВИЧ-инфекцию подобным образом удалось излечить впервые. Но это просто потому что я догадался использовать магию особым образом. Как именно — вы через неделю сможете прочитать в статье. Пациентка подписала информированное согласие на процедуру. Так что формально — все юридические моменты соблюдены.

Я действительно давал Фетисовой информированное согласие. Это стандартная процедура в клинике, его подписывают все.

— Эта жалоба — просто попытка дискредитировать меня и клинику, — подытожил я. — Пациентка здорова, и я ничего не нарушал.

Вот, собственно, и всё. Игнатову было нечего на это возразить. Выглядел он довольно растерянным, после такой моей речи.

— Но жалоба была подана из вашей клиники, — наконец, вставил он последний аргумент.

— Я просто перепугался за нашу репутацию! — вскочил на ноги Кобылин. — Ведь меня назначили новым заместителем главного врача от министерства здравоохранения. Я чувствую свою ответственность за клинику! Разумеется, я сделал это только из благих побуждений.

Как же он перепугался. Ещё бы, я практически напрямую обвинил его в попытке дискредитировать клинику. Но доказательств всё ещё нет, уверен, в этот раз он выкрутится.

Однако хватит с меня его выкрутасов. Пора браться за него серьёзно.

Я не делился своими подозрениями и знаниями о действиях Кобылина по нескольким причинам. Во-первых, потому что это были бы голые слова. Он даже сейчас настолько убедительно играет преданность клинике, что тяжело убедить всех в его предательстве.

Во-вторых, даже если Зубов мне поверит, дальше дело никуда не уйдёт. Ведь Кобылина назначили из министерства здравоохранения. И так просто его теперь с этой должности не убрать.

Но и терпеть его выкрутасы я больше не собирался. И у меня уже был план, как действовать относительно него.

— Что ж, — кашлянул Игнатов. — Совету нужно время на обсуждение полученной информации. Ожидайте.

Он прошёл к своим компаньонам, и они принялись что-то тихо обсуждать. Я даже не нервничал, в их решении я был уверен.

— Итак, медицинский совет вынес своё решение, — громко