Я сделала еще один шаг назад. Он выглядел совершенно обычно. Как… Миролюб в тот день, когда собирался меня убить.

– Вы разве не в походе? – улыбнувшись вмиг пересохшими губами, уточнила я.

– Изменились планы. А на обратном пути я решил заехать к вам.

Я не слышала, как открылась дверь ванной, но по тому, как Павел Николаевич посмотрел мне за спину, поняла, что мы больше не одни.

Еще несколько секунд я ждала, что он скажет что-нибудь вроде «Надежда, вы же обещали быть благоразумной» или же «Боев, что вы здесь делаете?», но он сказал «Ты здесь» так, будто они с Альгидрасом давно и хорошо знакомы и порядком устали друг от друга.

Хванец положил ладонь на мое плечо и резко дернул меня назад. От неожиданности я разжала руки, и амаранты рассыпались бордовым ковром у ног. Задвинув меня себе за спину, Альгидрас бросил через плечо: «Иди к сыну». Я попятилась, глядя на ярлычок его футболки, торчавший вверх. Почему-то в момент, когда все их сумасшедшие истории вдруг начали воплощаться в реальность, меня озаботила мысль о том, что ярлык нужно убрать за ворот.

Неожиданно Павел Николаевич издал звук, похожий на рычание. Звук, который просто не мог исходить от этого интеллигентного и утонченного мужчины. Альгидрас тоже попятился, и я вдруг заметила в его руке кухонный нож, которым разрезала на порции лазанью перед тем, как поставить ее в микроволновку. Я так и не поняла, когда он успел прихватить его с собой в ванную. Павел Николаевич тоже увидел нож и заговорил на… кварском.

В этот миг мой привычный, условно безопасный мир будто смыло цунами. Стихийная магия, аэтер, которую здесь называли эфиром, и мой сын… не просто один из них. Он сочетает в себе все то, к чему они так стремятся!

Альгидрас, ничего не ответив, сделал еще шаг назад, вынуждая и меня отступить к ванной комнате.

– Мам, в кораблике села батарейка, – сообщил Димка, распахнув дверь.

Павел Николаевич шагнул вперед, а Альгидрас с силой оттолкнул меня локтем, и я влетела в ванную, едва успев поймать Димку, чтобы тот не грохнулся на пол.

Подхватив сына на руки, я прижала его голову к своему плечу, чтобы он не видел того, что происходит в коридоре. Хванец загородил собой дверной проем, и я отчего-то вспомнила слова Горислава о том, что они полягут все как один. Слова, которые сбылись.

Павел Николаевич приблизился к Альгидрасу, продолжая что-то говорить на кварском, резко и отрывисто. Он выглядел совсем незнакомым. Исчезли утонченность и лоск, а глаза приобрели такое выражение, которого мне не доводилось встречать у людей в этом мире.

– Надежда, они обманули вас, – неожиданно сказал Павел Николаевич по-русски, посмотрев на меня поверх плеча Альгидраса.

– Не говори с ним! – резко сказал хванец, и я крепче прижала к себе затихшего сына.

– Ну мы же цивилизованные люди, мальчик, – улыбнулся Павел Николаевич, становясь вновь похожим на самого себя.

У меня от облегчения едва не подкосились ноги. И хоть я понимала, что все очень плохо, отчего-то его превращение в нормального человека вызвало едва ли не эйфорию.

– Уходи, – негромко сказал Альгидрас и выставил вперед нож.

– Я не причиню ей вреда, и ты это знаешь.

Я перевела взгляд с затылка Альгидраса на лицо Павла Николаевича, который стоял в моей крошечной прихожей на расстоянии вытянутой руки от хванца и в эту минуту совершенно не выглядел опасным. В принципе, он пока ничего и не сделал. Всего лишь принес цветы.

– Пусть он говорит, – сказала я.

– Надя, нет! – воскликнул Альгидрас и собирался было обернуться, но в последний момент не стал.

– Я не причиню вам вреда. Ни тебе, ни Диме. Все это время я был рядом, чтобы оберегать вас. Я хоть раз дал повод в себе усомниться? – серьезно спросил Павел Николаевич, и я покачала головой, потому что это было правдой. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь, чтобы вы с Димой были в безопасности. Они собираются причинить вам вред!

– Ты действительно Дарим? – задавая этот вопрос, я чувствовала себя глупо.

Он не задумываясь кивнул, и я выдохнула:

– Но как тогда?..

– Надя, не слушай его! – повысил голос Альгидрас.

– Тебя слушала! – огрызнулась я, отчего-то чувствуя нарастающую злость.

– Надя, мы можем спокойно поговорить, чтобы не пугать Диму, – вполголоса произнес Павел Николаевич. – Можем пойти на кухню, в комнату… Куда скажешь. А Дима пусть побудет с ним.

– Нет! – отрезал Альгидрас.

– Я понимаю, почему ты его слушаешь. Ты – аэтер, ты – сама жизнь, сама любовь. Тебя тянет к стихиям, ты слышишь их, ты живешь ими, ты любишь их. На его месте мог быть любой другой. Это просто Сила в тебе и в нем, – Павел Николаевич говорил так уверенно и спокойно, а я так привыкла ему доверять, прислушиваться к его советам…

– Надя, пожалуйста, – в голосе Альгидраса послышались умоляющие нотки. Он опять дернулся, будто собирался обернуться, но вновь передумал.

– Впрочем, оставлять Диму с ним небезопасно, – негромко продолжил Павел Николаевич. – Я не знаю, что он говорил тебе, но им нужен мальчик, а ты – нет.

– Как я могу тебе верить?

Так странно, я называла его на «вы» многие годы даже мысленно, но, оказавшись непонятной мне сущностью, он вдруг сошел с пьедестала.

– Мое имя действительно Дарим, но это не делает меня чудовищем, что бы они тебе ни говорили. Я просто хочу заботиться о тебе.

– Он лжет!

– Здесь только один лжец, мальчик, и это не я. И вооружен здесь не я. Я просто хочу, чтобы ты ушел и оставил их в покое.

– Почему? – спросил Альгидрас, и, хоть я не могла видеть его лицо, точно знала, что он сейчас смотрит на Дарима так, будто целится.

– Чтобы они могли жить, а не превратились в ступени к трону одного из Первых.

– Надя, ему нужна Сила стихии, чтобы попасть туда. Если ты подойдешь к нему, это свяжет мне руки. Я буду вынужден делать так, как он скажет, слышишь? – в быстрой речи Альгидраса вновь зазвучал чудовищный акцент.

Дарим закатил глаза:

– Мальчик, ты утомительно глуп. Вернись к своему господину и имей мужество признать, что вы проиграли. Я не дам в обиду часть себя.

Я прижалась щекой к макушке сына, не зная, кому верить: Альгидрасу, который никогда ничего толком не объяснял, а порой и просто врал, или же человеку, который был рядом со мной в трудные минуты и всегда поддерживал меня, ничего не требуя взамен.

– Сделай правильный выбор, Надя. – Павел Николаевич