– Святыня может выбирать?

– Это не Святыня выбрала. Стихия Воздуха устремилась к своему гибнущему носителю. Помнишь, Алвар рассказывал, что она защищает и не дает погибнуть?

– Если бы у Гаттара получилось, он стал бы тобой? – тихо спросила я и потерлась носом о его шею.

– Он стал бы другим собой. Моложе, сильнее. Меня бы уже не было, – серьезно ответил хванец и тут же добавил: – Я не позволю ему причинить вред Диме.

Прикрыв глаза, я попыталась убедить себя в том, что это все неправда. Вот только я видела шрамы Альгидраса, оставленные тем обрядом, и то, как стихия Алвара отшвырнула прочь летевший в него кинжал, я тоже видела.

– Альтар на твоей стороне? – спросила я.

– Он на своей стороне. И на стороне Сумирана. Не обманывайся его видимым дружелюбием. Он с легкостью уничтожит любого из нас, если посчитает, что так будет лучше.

– Неужели ему совершенно плевать на тебя? Ведь ты его кровный родственник.

– Я думаю, он просто забыл, что такое любить.

Альгидрас провел ладонью по моей спине и зарылся пальцами в мои волосы – и мне вдруг стало так спокойно, будто весь мир куда-то исчез, будто не было этих их аэтер и дурацких стихий и нашему сыну ничего не угрожало.

– Ты ведь позаботишься о Димке, если со мной что-то случится? – шепотом спросила я.

– С тобой ничего не случится, – упрямо произнес он.

– Пообещай. – Я отклонилась и посмотрела в его лицо.

– Обещаю, – глядя мне в глаза, ответил хванец. – И я позабочусь. И Алвар. Мы не бросим его. Ты могла бы даже не просить.

– Алвар? – насторожилась я и, убрав руки со спины Альгидраса, положила ладони ему на плечи. – Как он позаботится о Димке, если остался там?

Альгидрас вздохнул и крепко обхватил меня за талию.

– Надя, Дима окажется в том мире.

– Ты обещал, что сделаешь все, чтобы…

– Здесь я просто человек. Я не смогу помешать этому, но я сделаю все, чтобы его защитить.

– То есть все зря? – с тоской спросила я. – Ты привез нас сюда, чтобы Альтар убедил меня в том, что я должна… А кстати, что я должна, по-вашему?

– Остерегаться аэтер. Самым лучшим было бы находиться с Димой здесь, пока аэтер не явится за вами.

– А дальше?

Альгидрас опустил взгляд.

– Дальше Альтар ее убьет и…

– И?..

– И мы все вместе отправимся в тот мир.

– Классный план, – прошипела я, отталкивая хванца.

Он разжал руки, позволяя мне отступить.

– Я сказал, что что-нибудь придумаю. Так предначертано, и это то, что видел не только Альтар, но и я сам. Это изменить не выйдет! – В голосе Альгидраса прозвучала досада.

Мне очень хотелось спросить: он обнимал меня сейчас потому, что не мог не обнять, или же потому, что ему нужно было заручиться моей лояльностью? И я бы, наверное, даже задала этот вопрос, но в ванной зашумела вода, и Димка начал что-то напевать себе под нос. Я отступила еще на шаг от Альгидраса. Тот потер шею, посмотрел на дверь ванной, потом оглянулся в сторону веранды. Через небольшое окно было видно, как Альтар не спеша попивает чай. Наверное, наши объятия тоже были ему видны.

– Он всегда так долго моет руки? – обеспокоенно спросил Альгидрас через некоторое время.

– Если там жидкое мыло, то пока не закончится бутылка.

Альгидрас усмехнулся и, постучав, приоткрыл дверь.

– Смотри, какой у меня пузырь, – гордо сообщил ему сын и показал огромный мыльный пузырь на ладонях.

– Ничего себе! – с уважением отозвался Альгидрас. – А как ты его сделал?

– Хочешь, научу? – обрадовался Димка, и я, закатив глаза, пошла на веранду.

Эксперименты с мылом – это надолго.

При моем появлении Альтар улыбнулся.

– Дима очень мил.

– А еще он живой ребенок, – без улыбки сказала я и заняла свое место за столом.

– Я знаю, девочка, но порой нужно отделять разум от того, что мешает, – он небрежным жестом указал на левую сторону груди.

– Ну, я вижу, с этим у вас проблем нет, – заметила я.

– Порой есть, но гораздо меньшие, чем были, например, у Харима.

– Да вы что? Наверное, он не спал ночей, убив телохранителей маленького княжича прямо на его глазах. Кстати, зная, что с самим княжичем сделают после. И мальчик тоже ведь был не чужой.

Альтар некоторое время молчал, задумчиво глядя то ли в окно коридора, то ли на бревенчатую стену, а потом наконец произнес:

– Вы просто слишком люди. Нам всем было бы проще, если бы Альгидрас убил тебя и забрал мальчика. Из-за вашего присутствия на этой стороне миры гибнут. Здесь должны остаться лишь я и Дарим до поры. Но Альгидрас уперся. Он молод, влюблен и, как водится, глуп. А в это время гибнут другие, ибо каждый день в обоих мирах случаются пожары, землетрясения, наводнения, засухи. Эти люди безымянны для тебя и для него, но ведь для кого-то они смысл жизни.

Я усмехнулась, услышав такую поэтичность, и сказала:

– Поверьте, стихийные бедствия случались и до того, как я появилась на свет.

– Но сейчас они стали злее. Ткань истончается, девочка.

– То есть вы хотите спасти свой мир?

– Судя по твоему голосу, ты мне не веришь. Но это правда. Я слишком долго в нем прожил. Он мне дорог.

– А что будет с этим миром?

– То же, что было прежде. Обычный мир, без Сил, без тех, кто приходит с обратной стороны. Он станет лучше. Поверь.

Некоторое время мы молчали, а потом я спросила:

– Как на той стороне оказалась я?

Он задумчиво улыбнулся.

– Если бы в этом мире была разлита аэтер, то разлома в земле вполне хватило бы. Так переместились в свое время мы, так сюда вернулся Гаттар. Но аэтер здесь почти нет, зато, к счастью, есть то, что может служить проводником. Вы называете эти цветы маками, – неожиданно произнес он, указывая на клумбу, где среди разнотравья алели маки, что меня, признаться, удивило, ведь сезон их цветения давно прошел. – Они навевают дурман,