Не выдержав, я поднимаюсь и дожидаюсь «своих» пациентов снаружи – на свежем воздухе. К каждому подхожу, невзначай завожу разговор, спрашиваю, что с ним. Панкреатит, артрит, хронические мигрени…

Такое списать на простое совпадение не получится. Похоже, магия действительно существует, и некто пытается «достучаться» до нерадивой колдуньи-отступницы.

Но что ему нужно и кто это – духи? При чем здесь воспоминания из прошлых жизней и откуда появился двойник?

Глава 3. Рядовое убийство

Консультация взрослой ведьмы

– Помогите! Они убивают его! Убивают!

Перед ведьмой Аликой предстал немолодой импозантный мужчина. В его глазах плескался ужас.

– Кого убивают? Где? – всполошилась колдунья. – Вызывайте полицию!

– Я не могу! – Казалось, еще секунда – и гость плюхнется перед ней на колени. – В этом обличье я не в состоянии помочь своему другу-человеку!

Другу-человеку? Только сейчас ворожея начала догадываться, что перед ней не обычный клиент – дух. Только какой? На беса или уж тем более демона не похож. Может, защитник рода? Тоже вряд ли. Переживал бы за правнучку или правнучка, не за друга.

– Конечно, вы не обязаны мне верить и уж тем более помогать. Мы даже не записаны к вам на прием. Но если так продолжится, мой друг погибнет! – голос собеседника звучал странно: то грохотал, то захлебывался от отчаяния, то становился умоляюще-тонким.

– Так. Где живет твой друг?

Дух не смог сразу ответить и по этому поводу вновь рассыпался в эмоциональных руладах. Затем с горем пополам вспомнил, как «его человек» диктовал адрес таксисту перед поездкой в театр.

– Вы нам поможете?

«Попробую», – успела подумать Алика, прежде чем очнулась в собственной кровати. Чаще всего сны – это просто сны, мозг из-за отсутствия активности развлекается, придумывая причудливые образы. В глубине души ведьмы еще жила надежда, что в этот раз на сюжет повлиял просмотренный на ночь детективный сериал.

Разложила Таро.

Нет, к сожалению, к ней в сон действительно пробрался дух. Еще хуже: все, что он говорил, правда. Призраки могут лукавить или вводить в заблуждение, но ни один из них не способен врать.

А значит, нравится ей это или нет, прямо сейчас убивают человека.

Ведьма не знает, что там происходит: если жертву медленно травят ядом, возможно, у нее еще есть время; если приятеля духа ударили ножом, Алика могла уже опоздать.

Колдунья с сожалением покосилась на турку. Привычные утренние радости – чашку ароматного кофе, полчаса чтения перед первым клиентом – придется отложить.

Пойти в полицию? И что она скажет? «Добрый день, мне приснилось, что происходит убийство!» Алика поморщилась.

Но притвориться, будто ничего не случилось, и раскладывать Таро, разбираясь, любит ли клиентку очередной Васька, колдунья тоже не могла. Ведьма сделала то, что всегда помогало в экстремальных случаях.

Позвонила другу – демонологу Никите. Они были знакомы еще со школы и вместе начинали магический путь. Друг всегда выручал ее в непредвиденных ситуациях. Будь то встреча с демоном или…

– Кажется, я знаю, где происходит убийство. Приезжай, пожалуйста.

– И тебе с добрым утром. – Ведьма не видела демонолога, но знала, что тот мрачновато ухмыльнулся. – Всегда приятно с тобой поговорить! Сейчас приеду.

* * *

Всю дорогу ведьма выслушивала мнение Никиты о своей необыкновенной страсти находить приключения на… нижнюю чакру.

С чего Алика вообще взяла, что произошло преступление? Во сне привиделось? Ему вот недавно снилось, что власть на земле захватили говорящие котики. И что, теперь стоит опасаться всех хвостатых?

Однако чем ближе они подходили к предполагаемому месту преступления, тем тревожнее становилось на сердце. Колдунья переживала, что они не смогут попасть в квартиру. Но из соседней двери высунулась любопытная старушечья головка:

– Вы к Пал Санычу? Внучка? – Алике даже не пришлось врать. Собеседница, как обычно, все додумала за нее. – И как вам не стыдно, про старика-то забыли совсем, – запричитала соседка. – Опомнились, когда дед в больницу угодил! Вы ему вещи, что ли, привезти хотите?

То, что пациент скорее жив, чем мертв, и находится в относительной безопасности, не могло не радовать. Под нескончаемые упреки соседка выдала им ключи, наказав «собрать Пал Санычу все самое теплое и хорошее»!

«Мы могли быть мошенниками, – подумала ведьма, переступая порог. – Надо передать неведомому Пал Санычу, чтобы не оставлял ключи болтливым старушкам».

– Ну что, будем искать улики? – с иронией спросил демонолог.

Дело в том, что никаких улик в квартире не было и быть не могло. Это оказалась ничем не примечательная, захламленная однушка. От тысячи похожих квартир ее отличал лишь гордо разместившейся посреди комнаты рояль.

Из всех пьес Алика умела исполнять только собачий вальс. В детстве мама пыталась отдать будущую ворожею в школу искусств, но ведьма так настойчиво бойкотировала занятия, что из нее не вышло ни талантливой пианистки, ни хорошей певицы.

Сейчас, повинуясь то ли внезапному порыву, то ли легкой ностальгии, Алика положила руки на инструмент и выдала первые аккорды. В ее ушах вместе с незамысловатой мелодией зазвучала история.

* * *

Сколько рояль себя помнил, он принадлежал этому пианисту.

Инструмент знал руки хозяина и чувствовал, как они менялись. Вначале рояль ощущал неуклюжие пальчики мальчика, который даже не мог взять октаву, затем по-ученически выверенные прикосновения студента училища и, наконец, чувственные кисти молодого виртуоза.

Сперва Павлуша занимался, потому что родители заставляли, но чем больше времени он проводил с инструментом, тем сильнее к нему привязывался.

Во время игры Павел рассказывал пальцами, что у него произошло за день, делился с роялем, как с живым другом, первыми влюбленностями, победами и поражениями, и тот на самом деле начал по чуть-чуть оживать.

Пусть тело его было деревянным – душа инструмента, рожденная из чувств музыканта и композиторов, чьи пьесы пианист исполнял, приняла тот облик, которым ее наделила фантазия хозяина – старомодного интеллигентного мужчины, голос которого, как у гениального актера, мог то громыхать грозным басом, то звенеть переливами сказочных колокольчиков.

Но какую бы роль рояль ни исполнял, он неизменно сохранял достоинство и элегантность. Годы шли, Павел Александрович не молодел, и выступать приглашали все реже. Однажды прямо посреди концерта пианист не смог вспомнить концовку произведения. Старость пришла. Память начала подводить.

После этого музыкант отказался от всех выступлений, попрощался с учениками и ушел из школы искусств на заслуженную пенсию. Он был убежден: удаляться из зала так же, как и начинать выступление, нужно вовремя.

Первую неделю Пал Саныч пытался жить как обычный пенсионер. Но смотреть телевизор было мучительно скучно, болтать с давними