– Ты готова работать над новыми отношениями?

Возможно. Но для начала мне нужно кое-что уточнить.

Хотя, судя по реакции Андрея на мой кошмар, его ответ не разочарует.

– Скажи, ты веришь в магию?

Второго колдуна я точно не переживу.

– Нет, – безапелляционно заявляет парень, скрещивая на груди руки. Тема настолько задевает, что одно упоминание о ворожбе заставляет Андрея принять возмущенный вид. – Забавно, когда ребенок фантазирует, что он Супермен или Бэтмен. Но если взрослый человек мнит себя колдуном, демонологом, жрецом вуду… да хоть повелителем единорогов, то вначале это кажется смешным, затем – немного печальным.

Думаю, Дрюня прошел главный «тест».

– Давай попробую, – улыбаюсь я.

Почему же в ушах звучит и звучит предупреждение бабы Марьи: «Не отказывайся от магии навсегда, чтобы не случилось беды!»

* * *

Я повторяю мысли Андрея: «Никакой магии нет» снова и снова – так же, как лекции, которые читают нам на психфаке.

Мозг обладает невероятной способностью находить подтверждения своей правоты. Если человек верит в колдовство – он будет видеть магию всюду. Есть совпадения, которые могут выглядеть как знаки Вселенной. Например, сны, что преследуют меня каждую ночь, хотя с первого кошмара прошел уже месяц.

В них проносятся целые жизни, но кем бы я ни была – экстравагантной колдуньей со своим магическим салоном; ученицей знахарки, шепчущей заговоры над больными; маленькой девочкой Таней… – истории заканчиваются одинаково.

Преждевременной смертью.

Иногда мне удается узнать, что происходит дальше – мать погибшей каждый раз убивается и винит себя в участи дочери. Хотя на самом деле она не могла ни на что повлиять.

Но самое удивительное – наутро я долго не могу избавиться от стойкого ощущения, что увиденное действительно когда-то случалось. Просто я успела чуточку подзабыть свое прошлое.

Конечно, если не брать в расчет самую очевидную возможность: сны – это просто сны. Присутствуют и другие странности. Вчера в метро мне вновь встретился собственный двойник.

Калька – думаю, такое прозвище ей очень подходит – тоже меня заметила: помахала рукой, которую словно змейки обвивали браслеты, и, послав воздушный поцелуй, растворилась в толпе. После нашей встречи я с трудом смогла сдержать дрожь – пришлось перед парами выпить несколько стаканов горячего чая.

Конечно, можно все как обычно списать на совпадение. Мало ли вокруг похожих бледных темноволосых девчонок в одинаковых кожаных куртках. Однако в такое сходство верится с трудом. Терзает тревога: что если мое подсознание сыграло злую шутку и происходящее – дебют психического расстройства?

Прежде чем сдаться врачам, я хочу проверить каждое объяснение. Нужно действовать как ученый. В университете твердят: любая гипотеза – всего лишь предположение, пока она не подтверждена или не опровергнута экспериментальным путем.

Что ж – у меня предостаточно возможностей для «тестов».

Каждый день я трачу минимум час, добираясь до университета на метро. Вместо того чтобы слушать музыку или читать книгу, очередную поездку можно посвятить небольшому исследованию.

Впервые за полтора года я включаю «второе зрение», как учила когда-то наставница баба Марья. Несколько секунд нет никакого эффекта. Отсутствие изменений вызывает легкую грусть и одновременно – облегчение. «Магия кажется чем-то веселым лишь в фэнтези-книгах и на экранах кинотеатров, – напоминаю себе. – Мне по душе обычный, тихий мирок».

Вот он: бабушка напротив мирно вяжет шарфик, несколько девчонок оживленно болтают, симпатичный парень-студент тыкает пальцем в планшет.

Я не успеваю как следует рассмотреть пассажиров: унылый вагон метро начинает медленно преображаться. Мир вновь сияет, будто елка перед Рождеством. Помимо ярких красок на меня обрушивается поток чужих эмоций и ощущений.

Я любуюсь на голубую ауру бабушки – от ее биополя исходит мерное спокойствие и тихая земная мудрость; внимательно изучаю рыжеватые коконы подруг – они почти сливаются, девочки общаются очень тесно и научились понимать друг друга с полувзгляда.

Силуэт студента подернут красноватым оттенком – не из-за злости или других негативных эмоций, просто бедняга не выспался, всю ночь готовился к лабораторной работе. Его мандраж ощущается, будто собственный.

Но этого мало. Я много времени провожу в библиотеке психфака и буквально недавно прочитала об одном любопытном феномене – называется синестезией. Возникает, когда мозг по ошибке одновременно задействует те участки, которые не должны работать вместе.

Например, отделы, отвечающие за восприятие звука и цвета. Так появляются люди, которые утверждают, что нота фа – желтая, а ре – голубая, умеют «видеть музыку» или «слышать картины».

Есть отдельный подвид синестезии – аурическая. При ней образ человека сопровождается световыми ощущениями. Именно так ученые объясняют то, что эзотерики называют «ясновидением». А якобы дар считывать чужие эмоции может быть работой зеркальных нейронов.

Тривиальной эмпатией.

Для уверенности в том, что мой навык – не игра разума, нужно нечто большее, чем зрительный образ или субъективные ощущения. Взгляд цепляется за студента напротив.

Прежняя Алика, которая умела испытывать чувства, ни за что бы не решилась ни на что подобное. Но я – не она, поэтому мысленно плету невидимую веревку и привязываю мальчика к себе. Он вздрагивает и поднимает выразительные оленьи глаза.

Тихо. Эксперимент еще не окончен. Следующая станция метро – моя остановка. Выхожу из вагона, не отпуская из рук «поводок». У самого выхода из метро парень меня нагоняет.

– Простите, не знаю, что со мной, – скороговоркой бормочет студент. – Но вы мне так понравились, что я в последний миг выпрыгнул из вагона. Раньше своей остановки! – мальчик не понимает, что произошло, и его мозг подбирает самое удобное объяснение: внезапно возникшая симпатия. – Девушка, как вас зовут? Можете дать свой номер?

Не могу сдержать улыбку – надеюсь, парень не примет ее на свой счет.

Пусть это было немного жестоко, но как же приятно узнать: все, чему я училась, имеет под собой реальную подоплеку. Но для того чтобы окончательно доказать себе, что я не спятила, нужно провести еще один «магический опыт».

* * *

Этот «эксперимент» я задумывала очень давно. Но откладывала его до последнего – «опыт» казался слишком сложным и неприятным. Сегодня после университета я еду не домой, а в больницу.

Здесь сонастраиваться с людьми сложнее – энергетика тяжелее, и, диагностируя чужие болезни, можно испытать симптомы пациентов на себе.

Я пристраиваюсь в самый конец очереди и начинаю разглядывать больных. Ощущения – три из десяти. Худой, сутулый мужчина обхватывает живот – внутри у него черная дыра, которая жрет человека изнутри.

Старик, чья очередь почти подошла, шаркает к кабинету, тяжело опираясь на палку. Его ноги грызут черные крысы, невидимые обычному глазу.

В черепе пухлой опрятной женщины свила гнездо огненная птица. Временами