Я как наяву увидел это будущее и Джули рядом. Древние все равно придут рано или поздно, так почему нет? Пока я тут сомневаюсь, Джули умирает. Я стану королем, а она – моей королевой.

Я стану королем.

Королем мертвого мира.

– Я сделал выбор.

Кориниа вздохнула, покачала головой.

– Глупый человек. Я все вижу по твоим глазам. Еще пятьсот лет в этом вонючем мире, принимая в жертву цыплят, которых крестьяне закалывают перед моими статуэтками. Будь ты проклят! Твое наказание войдет в легенду. – Она сосредоточилась на нас с Джули, собирая энергию, чтобы зашвырнуть нас обоих в черную сферу. – Непочтительная тварь! Только воздух зря тратишь!

Нужно было что-то придумать. Я не мог просто так смириться без борьбы. Если б только стать сильнее, чтобы сразиться с ней и спасти Джули… Я уже один раз подчинил время. Может, и справиться с Древними у меня получится!

– Да. Ты сильнейший из всех… ты способен обуздать эту силу, – прошептала Кориниа. – Я чувствую, как сильна твоя воля. Конечно, ты сможешь…

Может… может, и правда был третий вариант… Я победил каждого монстра, который попался мне на пути. И этих тоже смогу!

Кориниа возбужденно облизнула маслянистые губы. Сфера над ее головой грохотала, расширившись на целый мир, заняла все грозовое небо Алабамы. Мы стояли на пятачке, в котором вот-вот должны были сойтись два мира. Стоит им соприкоснуться – и родится третий.

Я остановился, осознав, что собираюсь сотворить. Старик предупреждал меня об этом, только я был слишком тупой, чтобы понять.

«Хорош, но иногда глупый. Храбрый, но гордец. Слишком гордый для своего блага. Если не быть осторожно, гордыня тебе убить и взорвать мир. Думаешь, что ты можешь все решить, но нет терпения утшится. Хотшеш спешить, делать все сразу».

Этого она и хотела. Чтобы я сражался. Древние сожрут мою душу и не заметят. Она так напряженно ждала, чтобы я открыл уже ворота и можно было в ту же секунду меня уничтожить, что не заметила, как щупальце тихонько проскользнуло мимо, обхватило секиру и утащило.

– Я смогу тебя победить, – соврал я.

– Увидим.

ПРЕДАТЕЛЬНИЦА.

Лезвие секиры вырвалось из грудной клетки Коринии. Жрица в гневе завопила. Искореженное тело Мачадо выросло позади нее, обхватило ее щупальцами, подняв. Он выдернул клинок и ударил снова.

Пока они бились, я отнес Джули подальше. Мачадо поднял Кориниу над расколотой головой, черная жижа, из которой были сделаны их тела, отрывалась кусками, уносясь в черную сферу, – ее так и тянуло домой. Энергия пульсировала, вырывалась протуберанцами, сфера все росла, нависая над нами, чуждые твари пытались процарапать ее когтями.

Я поскользнулся в луже тралловой крови, и мы приземлились рядом с ним. Лишенные век глаза гиганта неподвижно глядели вверх. Я снова поднял Джули – мы были слишком близко к бьющим во все стороны щупальцам, а без силы Древних меня бы просто убило на месте, – как вдруг красная рука перехватила мое запястья.

– Постой… – просипел Тралл безгубым ртом. Я еле слышал его через рев бури. – …ошибся. Воистину ты воин, лишенный вероломства.

Его хватка все еще была невероятно сильна. Он подтянул меня ближе.

– Так много смертей… Хоть одну жизнь я даровать обязан… – Он поднял другой кулак. Между лишенных кожи пальцев извивалась последняя частичка его бессмертия, крошечный огонек темной энергии. Тралл прижал ладонь к ране, и Джули, глубоко вдохнув, вдруг распахнула глаза… Но тут же снова потеряла сознание.

– …до Рагнарока… друг мой… – прошептал древний капитан.

Его рука обмякла, но остаток энергии уже вошел в тело Джули. На месте раны было кровавое месиво, но она полностью затянулось. Тралл хрипло выдохнул в последний раз, испуская дух.

– Увидимся в Вальгалле, – прошептал я.

Сфера была уже всего в нескольких футах от пирамиды, в своем ужасном величии занимая все небо. Мачадо и Кориниа все сражались, но с каждой секундой от их тел оставалось все меньше – только грязные кости и ненавидящие души.

– Проклинаю тебя, Мачадо! – закричал череп жрицы, когда с нее сорвало лицо. – Проклинаю!

Она забилась в его щупальцах, но он все тянул ее к сфере.

СЛИШКОМ ПОЗДНО ДЛЯ ПРОКЛЯТИЙ… ЛЮБОВЬ МОЯ.

Мачадо подбросил ее вверх, и тело жрицы прошло сквозь разрыв, последние остатки неестественной плоти унесло. Скелет задрожал и взорвался, кости разлетелись со скоростью пуль, вонзаясь в стволы деревьев, сломанная бедренная кость врубилась в пирамиду у моего виска.

Мачадо кричал внутри моей головы. Его руки тоже дотронулись до разрыва, и это все решило: плоть сорвалась с костей, исчезла внутри бушующей сферы. Я прикрыл глаза рукой: черный свет слепил.

Рев, странный звук, будто взорвалось что-то мокрое, крик ярости… Проклятого разнесло на клочки по всей пирамиде, нас с Джули забрызгало жижей… и все затихло.

Я открыл глаза. Сфера исчезла, ночное небо было чистым и ясным. Мы с Джули лежали на верхушке пирамиды посреди маленькой лесистой долины, парившей над сельскими просторами Алабамы.

Джули дышала, но слабо, пульс едва прощупывался. Ее рана закрылась окончательно, благодаря последней милости Тралла. Я поднялся. Удивительно, но все кости были целы, оба глаза видели, уши слышали. Меня обдувал самый обычный свежий ветерок. Луна сияла посреди россыпи миллионов ярких звезд. Это было очень красиво.

Что-то шевельнулось там, где только что стоял Проклятый.

– Ох, да как же ты достал… – пробормотал я и огляделся, не валяется ли где оружие. Оба моих пистолета нашлись: я поставил их на предохранитель и сунул за пояс. Зверюга тоже лежала там, где Тралл ее бросил. Патронов не было, зато штык уцелел. Держа дробовик как копье, я осторожно подошел к стонущей кучке горелого мусора, когда-то бывшей моим врагом. Раскидал ногой головешки, смотря, не будет ли движения. Ветер понемногу развеивал останки Мачадо, но вдруг под кирасой, поблескивавшей среди пепла, что-то шевельнулось. Я приготовился бить.

Из пепла медленно, неуверенно двигаясь, поднялся человек. Он был невысокого роста, лицо все перепачкано золой – не узнать. Кроме кирасы и пары клочков красного шелка, на нем ничего не было. Кое-как он встал на четвереньки – маленькое существо в руинах бывшего огромного тела.

Я ждал.

Он заговорил, медленно – слишком отвык произносить слова ртом. К счастью, средневековый португальский еще не совсем выветрился из моей головы.

– Проклятие снято. Я снова человек… Наконец-то снова человек.

– Угу.

Он удивленно взглянул на свои руки, отряхнул пепел и вдруг