"Нет, пусть те, кто ищет возвышений, берут на себя смелость участвовать в подобных делах, а с меня довольно. Хорошо, что из того замка вышел, на этот раз, со шкурой не пробитой, хорошо, что городскому быдлу драться было лень на жаре, и хорошо, что во дворце не отравили…

«Нет. Довольно с меня чанов со змеями. У меня этих змей вокруг Эшбахта в избытке. Что ни замок — то клубок. С ними бы управиться».

И уже после всех этих мыслей он твёрдо отвечает своему сеньору:

— Ваше Высочество, дома у меня дел накопилось много. И дела те безотлагательны. Посему прошу меня от высокой чести, быть при свадебном посольстве, освободить.

Естественно, сеньор не доволен просьбой вассала, но отказать ему никак не может. Что ни говори, а вассал проводит в услужении у него много больше времени, чем требует вассальный обет. И тогда герцог соглашается:

— Господа, вы всё слышали, нам придётся найти другого достойного для охраны посольства. — Потом он обращается к Волкову. — Барон, мы более не будем злоупотреблять вашим временем. У меня есть и другие вопросы, но их я приберегу для ужина.

Волков встал, поклонился Его Высочеству, ещё раз всем присутствующимвельможам и покинул кабинет. Он и подумать не мог, что следом за ним из залы выскочит молодой наследный принц:

— Барон, прошу вас, подождите.

Генерал остановился:

— Да, Ваше Высочество?

Молодой принц долговязый и чуть нескладный, было видно, что он немного волнуется:

— Вы же так и не сказали, согласны ли вы прийти завтра на ужин.

Этот ужин с мальчишками был ему абсолютно не интересен, эти титулованные баловни были ему скучны. Но Волков опять вспомнил, что сеньор не вечен, и может так статься, что ему придётся давать вассальную клятву тому самому человеку, который сейчас стоит перед ним и заискивающе интересуется насчёт ужина.

— Конечно же, Ваше Высочество, — отвечает он, и улыбается, — глупо отвергать приглашения тех, кто желает слушать твои старческие россказни. Может быть… Когда банкиры пустят меня по миру, мне придётся своими байками зарабатывать семье на пропитание.

Принц начал, было, что-то говорить ему. Но двери в кабинет курфюрста распахнулись и в приёмной появился статс-секретарь Кайсель, он, поискав кого-то глазами, объявил довольно громко:

— Господин Шеленброк!

И тогда со стула у стены, где сидели многие ожидающие господа, встал один человек. Был он лет средних, и выглядел… Средне. Не бедным, ни богатым. Конечно же Волков видел его не единожды во дворце, и часто в компании со старым канцлером Фезенклевером, но вот не подумал бы уж точно, что это будущий всесильный канцлер Ребенрее.

— Господин Шеленброк, — продолжал статс-секретарь, он делает пригласительный жест к распахнутой двери, — проходите, совет ожидает вас.

Георг Альберт даже и не взглянул в сторону нового возможного канцлера, а барон, проводив Шеленброка взглядом, снова вернулся к разговору с молодым принцем. И обещал тому непременное быть на званом ужине. А принц обещал сообщить уже на ужине сегодняшнем, где будет приходить ужин завтрашний.

Фон Готт, дожидавшийся его неприменул напомнить:

— Время уже обедать, сеньор. А между прочим, я и люди ваши сегодня ещё не завтракали!

— Не вы одни, мой друг, не вы одни, — ответил ему генерал, садясь в карету. — И как сатисфакция за сегодняшний завтрак… Завтра возьму вас с собой на ужин.

— И что это за ужин? — Заинтересовался оруженосец, закрывая за сеньором дверцу кареты.

— Меня пригасил молодой принц, чтобы я рассказал ему и его дружкам, как было дело в замке Тельвисов.

— Ну, уж рассказывать-то вы мастер! — Заметил фон Готт с несвойственной ему иронией.

— Будете зубоскалить — не возьму, — обещает ему генерал, — а ужин намечается богатый. И с музыкой.

— С музыкой? — Значит и с танцами. — Тогда больше не буду зубоскалить.Может и девы какие будут из благородных семей?

— Может и будут, — соглашается барон. — А вы что же фон Готт, собираетесь, никак, жениться?

— А у меня всего два пути, — замечает оруженосец. — Либо я женюсь на девице с приданым, — и он добавляет мечтательна, — хорошо бы если то была землица с мужичками, — и тут он возвращается из мечтаний в реальный мир и продолжает уже сумрачно, — либо мне проломят голову в очередной вашей затее. — И пока Волков смотрит на него с укором, он заканчивает свою мысль. — Уж лучше жениться.

— То вовсе не факт, — не соглашается генерал и просит трогать. И они с оруженосцем едут в трактир «Жирный фазан» пообедать, а заодно посмотреть, как там.

* * *

А дома шум, сыновья, уехав от учителя, празднуют свободу, дерутся во дворе. Молодой барон Карл Георг хотел выйти со двора, стал толкать на запертые после отъезда кареты отца ворота, но средний Генрих Альберт, кажется, более умный, позвал няньку, та барона успела за руку схватить и на улицу не выпустила, за что он потом со средним рассчитался кулаками. И самый младший сын Оттон Фердинанд кричал в голос. Это и удивило генерала, из трёх сыновей то был самый тихий. На удивление спокойный мальчик. А тут вдруг ор на весь дом.

— Что с ребёнком? — Сразу насторожился отец едва заходя в дом.

— Да ничего страшного, господин барон, всё как должно, всё как должно, — успокаивала мать Амалия, она как раз выносит из комнаты кучу пелёнок в стирку.

— Не страшно? — Не верит ей генерал. Он проходит в детскую. — Отчего же ребёнок кричит?

— Живот у него крутит, — сообщает ему жена. — Не волнуйтесь, мой господин, ребёнок не хвор. — И она успокаивает то ли мужа, то ли сына. — Ничего, ничего… Сейчас всё уляжется…

— Но живот же крутит. От чего сие?

— Растёт. Кушать стал много, — поясняет ему супруга, укачивая плачущего сына, — у кормилицы молока не хватает, вот добавили в докорм молока коровьего, а чрево-то не привыкло… Вот привыкает, как обвыкнет, так и перестанет плакать.

— А я говорил вам. — Кричит из коридора монахиня. — На козьем, на козьем надобно докорм начинать.

Теперь, когда всё прояснилось, и он понял,