Но лестница совсем короткая. Перед нами дверь, поблескивающая сталью. Вальдер вынимает из кармана пиджака ключ, вставляет в скважину. А мое сердце колотится. Что за представление он разыгрывает сейчас передо мной?

Вальдер распахивает дверь. Проем на удивление узкий, не для пухляшей. Эфлон заходит первым, в помещении загорается свет.

Следую за ним, вижу небольшую, но отлично обставленную комнату, похожую на гостиную или место для дружеских посиделок.

Щелчок замка. Мы отрезаны от всех стальным барьером.

Вальдер усаживается в кресло у круглого стола, жестом предлагает устроиться и мне. Насчитываю пять кресел и восемь стульев. Кроме них еще три кушетки. Здесь можно разместить всю нашу команду по ментелену.

— Что это за место? — нервно сглатываю и опускаюсь в одно из кресел.

— Я же сказал, клуб. Теперь — королевский.

На губах парня играет улыбка превосходства.

— Мое элитное сообщество, в которое мечтают попасть даже выпускники. Я довольно популярен в Мракендаре, букашка.

— Это привилегия потомка одного из основателей академии? — догадываюсь я.

Вальдер чуть заметно вздрагивает. Я уже поняла, что ему не нравятся намеки на его влиятельную семью и наследственность. Мальчик хочет быть особенным, живущим свою жизнь. Извини, приятель, происхождение в карман не засунешь, будет выпирать.

— Поверь, Летхит, — холодно цедит Вальдер, — мои предки не знали, что кто-то из их потомков будет учиться в Мракендарре. У нас все были равновесами. Но ко мне прилетела черная сойка. Так что портрет Рамдара Рейендара на стене академии и мое здесь пребывание — чистое совпадение. Но мы отвлеклись. Говори, что хотела.

— Меня оморочили на игре, поэтому я пропустила все эти мячи, — буквально выдыхаю то, что вертится на языке уже столько дней.

— Оморочили? — он прищуривается. — И как же? Все снаряжение и форму проверяют несколько раз перед игрой.

— Кто-то хлопнул меня по спине в перерыве, посадил какую-то странную мушку между лопаток, в глазах стало двоиться и троиться.

Вижу в его глазах недоверие и замолкаю.

— Хлопнул по спине? Это мог быть и я, букашка. Почему же ты мне признаешься, не боишься?

— Почему-то верю, что это не ты, — пожимаю плечами, — что капитан не стал бы так глупо закапывать свою же игру. Но подозревать могу только членов команды. Кто-то чужой это сделать просто не смог бы.

— И ты сохранила эту мушку? — Вальдер складывает руки на груди.

Мотаю головой.

— Она просто растаяла и скатилась между пальцами.

— Ты ведь понимаешь, насколько неправдоподобно это звучит? — Вальдер вытягивает длинные ноги, откидываясь на спинку кресла. — Все выглядит так, словно ты боишься вылететь из команды и выдумываешь Черрз знает что.

— Если ты помнишь, на первой игре мне подсыпали в перчатки семена железа, и это установленный факт, — язвительно говорю я, — ты сам обещал найти виновного и наказать его строжайшим образом.

Он мрачнеет.

— И за что тебя люди не любят, Летхит? — спрашивает беззлобно.

— Что поделать, — притворно вздыхаю, — я не такая милашка, как ты.

Разглядываю «клуб». Зачем Эфлон привел меня именно сюда? Продемонстрировать лишний раз свою избранность? Показать, насколько я далека от элиты Мракендарра, которой правит Вальдер?

Черные матовые стены, пейзажи с видами академии, в тонких рамках, изящные статуэтки на полках. Несколько книг в старинных переплетах. И не очень понятный мне, но смутно знакомый герб напротив входа. Два свитка, стоящих шалашиком, а между ними меч, инкрустированный сияющими камнями.

Все выглядит стильно и дорого.

— И часто вы тут собираетесь? — любопытствую я.

— А это уже секретная информация, букашка. Вот заслужишь право вступить в мой клуб, узнаешь. Ты все сказала, что собиралась?

Киваю, чувствуя разочарование. Все же я рассчитывала на другую реакцию. Понимание, тревогу. Ведь Вальдер только что узнал о предательстве одного из членов собственной команды.

— Я подумаю, как найти «крысу», — говорит Вальдер, вставая. Смотрит на меня сверху вниз.

— А ты отлично выглядишь, Летхит, — улыбается одной половинкой рта, — не хочешь воспользоваться нашим уединением и отлично провести время?

Вскакиваю и смотрю на него возмущенно.

— Видимо, очень хочешь, но не решаешься, — Эфлон изображает разочарование, — что ж, я не в настроении тебя уламывать. Будем считать, ты упустила свой шанс.

Ему надоедает надо мной издеваться, а может он торопится к своей Дикой Сливе, которая уже раздулась от злости и кувшина лимонада.

— Привет, Ирлея!

В зале приглушили свет, из полумрака на меня вылетает Такмар.

— Ты прекрасно выглядишь! У меня стекла очков от восхищения запотели.

Смеюсь над забавным комплиментом. Пролетающие мимо полупрозрачные светящиеся силуэты птиц отбрасывают блики на очки Такмара и брошь на лацкане его пиджака.

Задерживаю на ней взгляд и замираю. Вот почему герб элитного клуба Вальдера показался знакомым. Я видела его несколько раз. У Вальдера есть такой значок. И у Такмара. Эти парни в одном клубе. Горло перехватывает. Так и тянет придумать теорию заговора, но тут появляется Деркей Олтар и увлекает за собой вглубь зала.

— Вот ты где, Колючка! Как раз на танцы успела.

Со сцены несется музыка, несколько пар топчутся в центре зала.

Деркей уверенно ведет в танце, а я смотрю на его пиджак. Значка элитного клуба нет, что неудивительно. Не могу представить Олтара в компании Эфлона.

Вечер продолжается. Я жду полуночи, когда над Мракендарром расцветет фейерверк.

Все обменяются поздравлениями, и можно будет ускользнуть к себе.

Остальные же расползутся группками праздновать дальше.

Собственно, это уже третий бал, после которого я собираюсь утянуться в норку. Предыдущие два раза с этим не очень складывалось.

Раньше я любила Новогодье. Ждала этого праздника с предвкушением волшебства, веря, что прилетят дежурные по Новогодью мракенарр и лучезарр на хрустальных конях, оставить подарки на подоконнике. Я была ребенком.

Ненавидеть ночь, когда один год сменяет другой, я начала, когда праздник забрал папу. Мне было восемь, и я готовилась к бессонной ночи, собираясь подкараулить, когда неслышно приоткроется окно и прозрачная рука положит на подоконник перевязанную бантом коробку. Но не дождалась.

Родители отправили меня в кровать сразу после полуночи, оставшись с гостями: семейной парой их друзей, двоюродной сестрой мамы и бабушкой со стороны папы.

Я завидовала им и хотела поскорее стать взрослой, тогда и мне можно будет не спать ночами совершенно безнаказанно.

Поставив стул напротив окна, я забралась в него с ногами, обняв колени и уставилась в проем.

Решимость моя была велика. А вот привычки не спать ночами не имелось. Не знаю, сколько прошло времени, когда глаза мои сомкнулись, голова упала, а за ней следом и я свалилась со стула.

Подскочила с криками, не