— Хотя если сделать с утра все важное, то после обеда можно будет отдохнуть, — произнес я, убирая аппарат в карман. — Наверное.

Воевода кивнул:

— Вот и отлично.

Он направился к выходу, я же еще некоторое время посидел перед камином, а затем с неохотой взял папку и встал с кресла.

Мы вышли на крыльцо, и утренний воздух сразу обдал лицо свежестью. Солнечный свет уже полностью переливался на фасаде дома. Это было то особенное холодное серебристое сияние северского утра, когда солнце ещё не греет, но уже освещает каждый камень и каждое дерево.

Воевода, скрестив руки на груди, стоял у стоявшей у крыльца машины. Увидев меня, он открыл дверь и произнес:

— Можем выезжать.

Я сел на переднее сиденье, дверь мягко закрылась. Морозов занял место за рулем, повернул ключ в замке зажигания, и двигатель спокойно загудел. Машина мягко тронулась, выезжая с территории.

Дорога к городу была почти пустой, и мы добрались до места быстро. Утренний Северск медленно оживал: кто-то открывал лавку, трамвай стучал по рельсам, вдоль дороги шли ученики. Среди прохожих сновали мальчишки-газетчики, громко выкрикивая заголовки и предлагая купить свежий номер газеты.

Машина запетляла по узким улочкам и остановилась у здания Совета. Морозов заглушил двигатель, повернулся ко мне и уточнил:

— Готовы?

Я кивнул. Взял с заднего сиденья папку и вышел из машины. Поднялся по ступеням крыльца и потянул на себя тяжелую створку.

В холле здания Совета стояла тишина. Вестибюль был пуст. Широкие каменные плиты пола отражали холодный свет из высоких окон.

Створка за моей спиной мягко закрылась, отрезав звук улицы. Оказавшись внутри, я невольно замедлил шаг.

Из-за стойки дежурного поднялся молодой клерк:

— Доброе утро, ваше сиятельство, — с улыбкой начал он, подходя ко мне. — Мастер-старший советник Осипов только что прибыл. Он в своём кабинете.

Парень указал в нужную сторону, и я кивнул:

— Благодарю.

Мои шаги глухим эхом отдавались в тишине. Неспешно поднялся по широкой лестнице, свернул налево, остановился у нужной двери.

Приемная по-прежнему была пуста. Я пересек ее и трижды стукнул в створку кабинета Осипова.

— Войдите, — послышалось из-за приоткрытой двери. И я вошел.

Мастер-старший советник сидел за большим столом, перебирая бумаги. Но едва я вошел, как он поднял взгляд и улыбнулся:

— Доброе утро, Николай Арсентьевич, — произнёс он. — Хорошо, что вы прибыли лично.

— Бумаги важные, — ответил я, проходя к столу.

Осипов кивнул:

— Присаживайтесь, — предложил он, указывая на свободное кресло.

Я опустился в него, положил папку на стол:

— Здесь все заявки, которые прошли первый этап. Совет должен ознакомиться со всеми и назначить заседание для голосования.

Осипов открыл папку:

— Отрадно, что вы взяли это дело под свой личный контроль, — начал он, развязывая тесемки. — Только князь у Северска один, Николай Арсентьевич. За всем лично не усмотришь. Учитесь делегировать полномочия, мастер Медведев.

— Учусь, — ответил я. — Заявками, например, занималась секретарь семьи.

Хозяин кабинета открыл папку, вынул верхний лист, пробежал взглядом по тексту и усмехнулся:

— Вера Павловна, — кивнул мастер-старший советник. — Хорошая у вас секретарь. Умная, ответственная. И местная. А это самое главное.

Я лишь кивнул. Спорить было бесполезно. И глупо. Осипов же вынул бумаги, полистал их, и отложил в сторону:

— Я передам копии Совету, — произнес он. Вынул из подставки ручку, и принялся что-то торопливо писать на вынутом им листе. — Вот.

Он протянул мне бумагу. Я взял ее, взглянул на ровные строчки текста. И с трудом удержался от довольной усмешки: верхним листом в пачке заявок, Вера положила составленную ей бумагу о передаче документов под личную подпись.

— Обычно это входит в обязанности секретаря, — развел руки мастер-старший наставник. — Но увы.

Он откинулся в кресле, переплёл пальцы и наклонил голову чуть набок, внимательно глядя на меня.

— Поступила… неофициальная информация, — начал он медленно, — что вы хотите устроить на территории Северска заповедник?

— Я? — удивленно уточнил я и покачал головой. — Не хочу. Однако егеря мастера Дубова обнаружили на своей территории редкий, вымирающий вид оленей. Я просто передал информацию в экологическое ведомство.

Осипов недовольно поджал губы:

— Воистину, лес мастера Дубова — место волшебное. Пропавших людей егеря найти не могут, а вот оленя — запросто.

Я только пожал плечами:

— Насколько я знаю, свежих заявок о том, что на территории мастера Дубова люди пропадают, в жандармерию не поступало.

Мастер-старший советник нахмурился. Сделал короткую паузу, словно подбирая слова, а затем произнес:

— А промышленники «Бастиона» недавно заявили, что на территории мастера Дубова пропало несколько человек, — задумчиво протянул он.

— А с чего промышленники так уверены, что люди пропали именно на территории мастера Дубова? — уточнил я. — Лес большой. Мало ли где эти люди заплутать могли.

Осипов пристально посмотрел на меня. Его взгляд словно пробирался под кожу, в попытках выяснить, знаю ли я подробности этого исчезновения. Но я спокойно встретил его взгляд, и Осипов отступил:

— Тоже верно, Николай Арсентьевич, — согласился он, растянув тонкие губы в подобии доброжелательной ухмылки.

Я только кивнул, отметив про себя, что Осипов не стал просить у мастера Зубова копии протоколов. То ли ему было лень, то ли бывший начальник жандармов просто послал его. И хорошо, если он сделал это не прямолинейно, как умеет. В любом случае Зубов поступил правильно, что решил перейти в новое отделение, курируемое Синодом. Там Осипову будет сложно до него добраться.

— Заседание нужно назначить как можно скорее, мастер Осипов, — произнес я и встал с кресла. — Думаю, пары дней хватит для того, чтобы ознакомиться с бумагами. Нам повезло, что заявок подано не так много. До встречи.

— До встречи, — произнес Осипов мне в спину, и я вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Поежился от внезапного сквозняка, который гулял в коридоре. И направился к лестнице.

Я вышел на крыльцо, и тяжелая дверь с