— Если уж экспедиция все-таки продолжается, мы должны всё-таки выполнить собственные обещания, данные господину Ясеневу, — девушка встала и протянула мне руку. — Потому приглашаю вас, Юрий, отправиться со мной на прогулку и хотя бы издали полюбоваться на гробницу.

Заметив моё скептическое выражение лица, Тенишева тут же добавила:

— Близко подходить мы не будем и что-либо брать тоже не будем, но вы хотя бы попробуйте проверить гробницу на сам факт наличия либо отсутствия иллюзий, ибо уж очень эклектичны различные её части обустройства, письменности и архитектуры.

Во время ночного боя, глядя на пирамиду магическим взором, мне было совершенно некогда сравнивать увиденное мною с чужими впечатлениями. Поэтому я поддержал идею Алисы, и мы направились в сторону кургана.

* * *

Николай Максимович Костомаров нервно расхаживал по собственной палатке из угла в угол. Удерживать на лице идиотский энтузиазм от археологического открытия века становилось все сложнее. Будь у него выбор, он бы и на пушечный выстрел не подошёл к этой гробнице с учётом аномального количества смертей и неприятностей, на них свалившихся за последние несколько недель. Но его заказчики требовали результата, и как можно более скорого.

У него не было вариантов. Были выделены немалые средства, и пусть Николай Максимович часть этих средств положил себе в карман, как и всякий уважающий себя учёный, однако же за результат нужно было отчитаться. Понятно, что подобные инциденты, с одной стороны, были ему на руку, повышая стоимость его работы и выманивая все больше и больше денег на обустройство лагеря, всевозможных защитных контуров и прочего. Но, с другой стороны, чем больше инцидентов происходило, тем больше были шансы, что на них обратят внимание имперские службы, а этого Костомарову не хотелось.

Он напряг все собственные связи для того, чтобы оборудовать лагерь: привлёк мальчишку Керимова, который позже привлёк ещё и старшего брата; договорился через знакомых с главой ОМЧС о том, чтобы им выделили двух специалистов; включил в состав экспедиции магов, самых настоящих, причём близких к уровню магистра и магистерского звания. Одно только это влетело в копеечку. Но как же он не жалел сейчас о потраченных средствах с учётом того, что магии смогли практически отразить атаку появившихся тварей! А это означало, что Костомаров был уже очень близок к разгадке этого захоронения, и впереди маячила перспектива премиальных от заказчика.

Вот только табличка, которая спровоцировала тварей, вновь оказалась на пирамиде, и необходимо было придумать, каким образом все-таки вскрыть гробницу.

«Отправить бы туда тех самых Керимовых да Угарова… Они всё равно артефактами, как новогодние ёлки, обвешаны, чай, не бедные, с них не убудет. Этих, вероятно, без набора алхимии и защитных артефактов и в туалет не отпускают. Оба рода из Чёрной Сотни».

Возвращая лекарей обратно в Керчь, Николай Максимович заехал к представителям заказчика и коротко отчитался по ночному происшествию, тем самым обосновав выделение ещё некоторых средств на защитные мероприятия. Пришлось несколько приукрасить действительность и сказать, что сие есть предписание от имперских служб, иначе раскопки попросту закроют в связи с высоким травматизмом и опасностью. А посему заказчику пришлось раскошелиться, и едва ли не впервые Костомаров решил потратить все деньги по назначению, а именно приобрести защитный артефакторный контур и установить его вокруг лагеря, чтобы все, что выбралось из гробницы, не могло попасть внутрь лагеря.

Деньги выделили, но, правда, с одним немаловажным условием: в связи с тем, что расходы на раскопки уже превысили все мыслимые и немыслимые размеры, заказчик потребовал — в случае обнаружения искомого предмета — не сообщать об этом общественности. На долю археологов припадали украшения, драгоценности, предметы утвари, и лишь один предмет из коллекции должен быть беспрекословно отдан и нигде не числиться в описях из экспедиции. И этот предмет Костомарову нужно кровь из носу отыскать до начала осени.

Глава 22

Августовское солнце нещадно палило, при этом Алиса старалась держаться с теневой стороны, отчасти прячась в моей тени. Хоть широкополая шляпа скрывала её лицо, мне казалось, будто девушка старается как можно реже оказываться на солнце любыми частями тела в принципе. После того как я видела резиденцию Тенишевых, меня не удивляла их нелюбовь, скажем так, противоположной первостихии. Но если мне не изменяет память, даже мурза чувствовал себя достаточно сносно на солнце, во всяком случае сейчас, после наших с ним лечебных процедур. Алиса же, насколько я мог помнить, скрывала даже ладони и стопы. И вот что удивительно, скрывала она их даже после захода солнца, когда мы купались в море. Возможно, просто плавательный костюм был сконструирован на все случаи жизни и времена суток. А возможно, я искал причину не там, где она была на самом деле.

— Алис, а где вы начали изучать языки? Это достаточно интересное занятие и быть специалистом в стольких направлениях — это почётно в любом возрасте, но, подозреваю, такая многогранная специализация требовало очень много времени для изучения материала.

— О, когда ты один из множества детей в семье, а в качестве приданного у тебя совершенно ничего нет, вся твоя ценность — в магических силах, которые у тебя, возможно, откроются, а возможно, и нет. Родителям приходится сильно извращаться для того, чтобы пристроить своих чад удачно замуж, и, хоть я имела титул принцессы как одна из дочерей герцога, по сути, за душой у меня не было ни гроша. Родители какое-то время занимались археологическими раскопками в Месопотамии для самых различных семейств Европы. Именно с ними пришлось на практике изучать языки древностей, тем более в детстве поглощение информации и её усвоение происходит гораздо легче. Изучение происходило в виде игры: перерисуй всевозможные картинку и вырезанные руны на камне, назови царя, которому поставили статую ан входе в город, чем иероглифы на въезде в город отличаются от иероглифов на выезде. Города, занесённые песком, вскрытые могильники, древние храмы и амфитеатры стали площадкой для детских игр. Я в детстве успела насмотреться достаточно для того, чтобы хоть и бегло, но разбираться в таких вопросах; у меня было почти двенадцать лет практики в том или ином роде. Когда же во мне проснулась магия несколько иного толка, моя беззаботная жизнь завершилась.

Что же, это многое объясняло, поскольку подобного рода занятия действительно в детстве усваивались лучше всего. Невозможно стать профессором-теоретиком в возрасте девятнадцати лет, но если вопрос касался практики, то здесь Алиса была более чем образована.

— Снимаю шляпу перед вами, сударыня!