— Опять ты… — тихо пробормотал я, рассматривая сидевшую на подоконнике птицу. — Неймется же тебе.

Ворона сидела совершенно недвижимо. Так как умеют только лесные птицы, что веками живут рядом с тем, чего люди не видят или не хотят замечать. Чёрные перья отливали синим металлом. Один глаз птицы, блестящий, умный, смотрел прямо на меня. Не просто наблюдал. Оценивал. И, что особенно неприятно… птица словно бы меня узнала.

Я остановился в нескольких шагах от окна. В гостиной повисла тишина. Мне показалось, что даже поленья в камине перестали трещать.

— Ты, конечно, выбрала удачный момент, — выдохнул я, чувствуя, как внутри начинает медленно ворочаться неприятный ледяной ком. — Но могла бы и не пугать так…

Птица слегка качнула головой, словно соглашаясь или отмахиваясь от моих слов. Затем медленно сложила крылья, опустилась на лапы. Её когти тихо цокнули по дереву. Ворона шагнула ближе, будто проверяя, отступлю ли я.

Я не попятился. Хотя мысли в голове на секунду смешались: предупреждение? знак? или… просьба?

— Что тебе нужно? — почти шёпотом спросил я.

Ответа, конечно, не последовало. Но ворона снова издала тот глубокий, похожий на человеческий голос звук. Не карканье даже, а низкий, вибрирующий выдох.

И вдруг её взгляд скользнул куда-то за моё плечо. Я обернулся.

На пороге стоял Морозов. Он тоже заметил птицу, и на его лице промелькнуло что-то между раздражением, настороженностью и… уважением.

— Опять? — хрипло произнёс воевода, подходя ближе. — Уж очень не ко времени она зачастила.

Ворона не отступила. Наоборот, расправила крылья шире, будто желала, чтобы её увидели. А затем резко, подпрыгнула, ударила перьями о воздух и тяжело взмыла вверх. Птица сделала круг над двором, а затем направилась в сторону леса и исчезла между ветвями деревьев. Мы же молча провожали ее взглядами.

— Нехорошо, — тихо сказал Морозов. — Совсем нехорошо.

Я молча подошел к раме и закрыл окно. Сделал глубокий вздох и произнес:

— Ладно. Идём осторожно. Гаврилу на шаг вперед не выпускать.

— Само собой, — буркнул воевода. — Я и к себе его привязать могу, если понадобится.

Я повернулся к выходу, чтобы идти собираться, но в этот момент по лестнице раздался быстрый топот. И через секунду на площадке появился Гаврила. И при его виде воевода хмыкнул:

— Позвольте уточнить, что на вас надето?

— Полевая форма, — растерянно ответил юноша. — А что?

Для похода в лес выглядел ревизор и правда несуразно. На нем была тёмная рубаха, поверх которой была надета жилетка с множеством карманов, и серые форменные брюки, которые обычно носили государевы слуги.

Заметив наши лица, он остановился посередине лестницы и растерянно уточнил:

— Ч-что такое?.. Я… не так одет?..

— Всё так, — сказал я мягко. — Только вот обувь мы вам выдадим другую. Ботинки не подойдут.

— Меня уверили, что они не промокнут и не подведут, — возразил парень.

— В таких только по городу ходить, — пояснил ему Морозов. — Они жесткие, подошва не гнется. Да и носите вы их явно первый день.

— Так и есть, — смущенно пробормотал Гаврила.

— Вы в них ноги в кровь сотрете. Мне вас потом придется на себе нести.

— Не надо нести, — совсем уж смутился гость.

— Возьмите эту пару, — заявил Никифор, появившись внезапно в дверном проеме. В руках он держал невысокие сапоги из кожи. — Не побрезгуйте, Гаврила Платонович. Пройдете в них хоть сколько — а не устанете.

Парень не стал отказываться и прямо при нас снял свою обувь и натянул предложенную домовым пару.

— Как на меня шили, — сообщил он и коротко поклонился Никифору. — Благодарствую.

— Что уж там, — отозвался тот с показной беспечностью, но я заметил, что он доволен.

— Идите за нами, Гаврила Платонович, — велел Морозов. — И… если увидите или услышите что-то странное, то сразу говорите.

Парень торопливо кивнул. И вслед за воеводой направился к дверям.

Глава 20

Лесная встреча

Мы вышли на крыльцо. Я набросил на плечи уже знакомую куртку. Во дворе было тихо, только ветер шуршал в ветвях клена. Я внимательно посмотрел на край леса, туда, где в густой листве ещё минуту назад скрылась ворона. Морозов бросил взгляд в ту же сторону, нахмурился, но промолчал.

Аргумент уже сидел напротив крыльца, явно дожидаясь нас. И едва мы вышли, он встал на лапы и тихо тявкнул, подтверждая, что он готов к походу. И заметив собаку, Гаврила сразу же напрягся.

— Не бойтесь, пес вас не тронет, — заверил я ревизора. — Аргумент уже понял, что вы здесь желанный гость.

Гаврила шумно сглотнул, но кивнул, показывая, что верит мне.

— Странное имя, — он попытался улыбнуться.

— Раньше у него было другое, — ответил я. — Армагедон, вроде. Но мы с Владимиром Васильевичем решили, что новое имя подойдет ему больше. Ну не Бобиком же его величать.

— Конечно, — с готовностью кивнул Гаврила. — Бобико как-то звучит не солидно.

Пес лениво перевел взгляд на парня и громко чихнул, всем своим видом показывая, что гость ему больше неинтересен.

— Вот и подружились, — довольно заключил Морозов. — Идем.

Последняя фраза относилась к Аргументу, и тот ритмично завилял хвостом. Видимо, ему нравились прогулки по лесу. Мы двинулись по дорожке к воротам. Гравий мягко хрустел под сапогами. Где-то в дальнем углу сада шевельнулась тень. Мне показалось, что в траве мелькнули крылья Мурзика, но, когда я всмотрелся, никого уже не было.

Воздух стал ощутимо плотнее, за оградой у опушки леса собирался густой туман. На границе поместья, там, где начиналась тропа к старой дороге, прошёл лёгкий, едва заметный ветерок.

— Мастер-князь… а это… нормально? — глядя на меня, растерянно уточнил Гаврила.

— Для Северска — более чем, — сказал я.

— Ненормально то, что тихо, — хмуро произнёс Морозов. — Птицы должны бы петь.

Я