— Тёть Лен, это Вика, — Яна кивает в мою сторону. — Можешь помочь ей разыскать важного человека?

— Мужика, что ли? — зло усмехается тётя.

Мне становится очень неловко. Она поняла, какие у меня проблемы с Георгием или это просто унизительная шутка? В любом случае я должна ответить. Это ведь мне нужна помощь.

— Вы можете найти мою мать? — произношу я и сжимаю свёрток с часами в кармане.

— Ты понимаешь, что я просто любитель? — спрашивает женщина, подходя к дивану. Я бросаю на Яну вопросительный взгляд. Она только кивает ободряюще.

— Других вариантов у нас всё равно нет, — отвечаю я. Яна тяжело вздыхает.

— Мне нужна её вещь, полное имя и дата рождения, — произносит Елена, кивая мне на ближайшее кресло. Потом поворачивается к племяннице. — Эй ты! Принеси с кухни моё вино!

Я кошусь на неё с подозрением. Возможно, она вовсе не больна. Просто много пьёт. Я достаю из кармана пиджака авторучку и записную книжку. Пишу полное имя мамы и день её рождения. Потом вырываю листок и вместе с часами передаю женщине. Та бросает листок небрежно на журнальный столик, часы сжимает в кулаке. Мне вдруг становится любопытно, а как она вообще собирается искать. В ответ на мой невысказанный вопрос она прикрывает глаза, и почти сразу их открывает. К этому моменту Яна уже успевает вернуться из кухни с бокалом вина.

— Вика, мне жаль, но твоей матери уже нет в этом мире, — говорит Елена вздохнув. — Связь отсутствует.

Озноб, отступивший на время, усиливается. Неужели мы не успели, и Алексей Игнатьевич привёл свои угрозы в действие.

— Тёть Лен, может, попробуешь ещё раз? — с надеждой бросает Яна.

— Нет нужды, — отвечает та. — Хозяйки этих часов нет в живых и уже давно. Может, лет восемь или десять…

Женщина поджимает тонкие губы, а потом протягивает руку к бокалу.

— Нет… Вы ведь мне лжёте? — спрашиваю я, глядя на неё недоверчиво. В её взгляде появляются возмущение и обида.

— Боюсь, что всё сказанное, правда, — с сожалением говорит Яна. — Я могу безошибочно определять ложь. Тётя не кривит душой.

Я закусываю ноготь. Как же так? Не могу поверить! Она ошиблась. Конечно, ошиблась! Восемь или десять лет… В то время я только начала работать на Алексея Игнатьевича, а маму только-только положили в клинику. Всё это не имеет никакого смысла!

— Но я ведь говорила с ней по телефону всё это время, — произношу я беспомощно.

— И она утверждала, что является твоей матерью? — Елена вопросительно приподнимает брови.

Я осознаю, что за всё время женщина, с которой я общалась по телефону, ни разу не назвала меня моим именем. Более того, она путала даты и рассказывала о событиях, которых не могло быть в её жизни. Я принимала такие моменты то за симптомы слабоумия, то за побочное действие препаратов.

— Но ведь я знаю её голос, — возражаю будто самой себе. — Я же не могла голос матери перепутать!

— А ты видела её лично? — спрашивает меня Елена, пригубив вина.

Я не отвечаю. Только обхватываю голову руками. Как принять мысль о том, что мамы нет и уже давно? Как смириться с тем, что я столько низости, трусости и подлости совершила? И всё это совершенно напрасно! И как мне жить дальше, если всё, о чём я могла мечтать до сих пор — как увижу её.

Яна подходит ко мне и кладёт руку на плечо. Я резко сбрасываю её, а потом и вовсе подскакиваю и выбегаю на улицу. Мне душно. Я задыхаюсь. Ловлю ртом прохладный ночной воздух. Падаю на землю и поднимаю глаза к небу. Слёзы катятся по щекам.

«Как мне жить теперь, мама?»

Часть 19 «С чистого листа»

Глава 56

Георгий

— Друг! — Александр бросается ко мне с объятиями.

Мне становится немного неловко перед его братом, на которого тот не обратил внимания. Но настроению Александра просто невозможно не поддаться. К тому же я действительно рад, что мы с Николаем получили помилование от епископа и Апостольской канцелярии. Так что я даже улыбаюсь и в ответ похлопываю Александра по спине. Радость, однако, быстро проходит, ведь среди встречающих меня я не нахожу Вику. Я бросаю на друга тревожный взгляд.

— Где она? — спрашиваю, вцепившись ему в запястье. Тот перестаёт улыбаться, и меня охватывает ещё больший страх.

— Успокойся, — произносит он сурово. — Виктория жива. Она сейчас в резиденции.

Я всматриваюсь в его лицо, надеясь прочесть на нём хоть малейшее сомнение. Но не похоже, чтобы он кривил душой. Значит, Вика в порядке. Просто её не взяли с собой. Возможно, Александр счёл её присутствие неуместным из-за моей родни. Я бросаю робкий взгляд на матушку. Она вздыхает и делает несколько решительных шагов в мою сторону.

— Сын! — графиня цепляется за мою руку. — Какое счастье, что всё обошлось.

Я только виновато улыбаюсь. Мне до сих пор не верится, что Демидов и его ближайшие помощники отправятся в застенки ордена. Словно груз, довлевший надо мной долгое время, наконец-то сброшен.

— Граф Мейснер даёт сегодня приём по случаю подписанного перемирия между вампирами и охотниками! — с улыбкой произносит матушка. — Ты ведь будешь там?

— Мне бы немного в себя прийти, — отвечаю я неловко.

— Понимаю-понимаю, — кивает она и снова сжимает мою ладонь. — Как же я рада, что они освободили тебя!

Приходится поблагодарить всех, кто хлопотал за меня, прежде чем отправиться, наконец, в резиденцию. В машине Александр подозрительно молчит. Расположившаяся рядом с ним на пассажирском сиденье Яна тоже не смеет нарушить тишину. Это действует на нервы.

— Вы скажете мне, что случилось? — спрашиваю я наконец, не выдержав гнетущей атмосферы.

— В общем, чтобы убедить Викторию сбежать из поместья Демидова, я пообещал ей разыскать её маму, — начинает Александр мрачно.

— И вы не нашли её или что?! — восклицаю в нетерпении.

— Нашли, — отвечает Яна вместо Его Светлости. — Но оказалось, что она умерла, как только попала в психиатрическую лечебницу. Условия там, мягко говоря, оставляют желать лучшего — сквозняки, сырость, холод. Она подхватила сезонную простуду. Врачи не оказали должного ухода. И в результате от осложнений она вскоре умерла.

Я слушаю всё это, и почему-то у меня совсем не возникает в голове связи между этой историей и матерью Вики. Словно бы Яна рассказывает о сюжете художественной книги. Осознание, что всё это время этот старый пёс водил меня и Вику за нос, приходит постепенно.

— Мы поговорили с персоналом лечебницы, — продолжает Яна, чуть помедлив. — После некоторых раздумий один из санитаров