Последнюю фразу собеседник произнес с явной гордостью.

— Понял вас, благодарю, — сказал я, понизив голос. — Держите его в поле зрения.

— Разумеется, мастер-князь, — ответил Молчанов и завершил вызов.

Я положил телефон на стол, взглянул на Морозова.

— Важные утренние дела? — уточнил воевода.

— Нет, — ответил я. — Просто…

Но что «просто» я объяснить не успел. Потому что лежавший на столе аппарат снова зазвонил. И в этот раз на экране высветился номер начальника жандармерии.

— У аппарата, — произнёс я.

— Николай Арсентьевич, доброе утро, — бодро и без предисловий начал Зубов. — Только что мне на стол легли весьма интересные сведения, и я подумал, что вы должны быть в курсе: в город приехал проверяющий. Из какого-то столичного ведомства.

— Любопытно, — сказал я. — А откуда у вас эта информация, если даже мастер Костомаров её не подтвердил?

— У меня свои способы получения важных сведений, — таинственно ответил бывший начальник жандармерии. — Северск это очень маленький город. Здесь ничего не скроешь. Уж от меня точно.

— Спасибо, за бдительность, мастер Зубов.

— Служу Северску и князю, — отозвался собеседник. — Что с ним делать? Может задержать для порядка?

— Ну, вы еще предложите отправить его в работный дом, — усмехнулся я.

— А почему бы и нет? — в голосе Зубова послышалась ирония. — Хуже от этого еще никому не становилось. Труд облагораживает даже человека. А уж тем более столичному гостю это не помешает.

— Если вам несложно, то пусть за ним приглядывают, чтобы не влез, куда не следует.

— Вы про лес Иволгина? — прямо спросил собеседник.

Я кивнул, словно бывший глава жандармерии мог меня увидеть и сказал:

— Мы с вами понимаем, что гость может пострадать. А он нам нужен живой и здоровый.

— Уверены? — словно между прочим поинтересовался перевертыш и, не дождавшись ответа, продолжил, — Проследим, чтобы пришлый не вляпался в неприятности.

С этими словами Зубов завершил вызов.

Я же положил телефон на стол. Взял чашку с остывшим отваром и взглянул в окно, где солнце уже полностью взошло над садом. Лучи солнца медленно скользили по стене столовой, зажигая пыль золотом. Морозов, всё это время молчавший, и внимательно наблюдавший за мной, не выдержав, уточнил:

— Судя по выражению вашего лица, новости не из приятных?

— Смотря с какой стороны взглянуть, — ответил я, и сделал глоток. — Молчанов и Зубов уже оперативно вычислили нашего приезжего.

— Ну вот, проблема решена, — довольно заключил воевода.

— Я уж не знаю, как им это удалось, но…

Морозов усмехнулся:

— У Северска свои способы вычисления чужаков, Николай Арсентьевич, — произнёс он с тихой гордостью. Едем в город?

Я кивнул:

— Хотелось бы поговорить с ним до того, как он сунется во владения Митрича.

— Тогда я подгоню машину, — заключил воевода.

Я кивнул, сделал еще глоток отвара. Морозов неспешно встал с кресла и вышел из столовой, оставив меня в тишине.

В воздухе витал запах трав, дыма и тёплого хлеба. Где-то в коридоре шуршал Никифор, напевая себе под нос какую-то старую мелодию. И, глядя на тихую, безоблачную гладь неба за окном, мне вдруг показалось, что спокойствие скоро закончится.

Глава 13

Осведомитель

Когда я вышел на крыльцо, машина была уже подана. Но я все равно позволил себе пару секунд постоять на ступенях, вдыхая свежий воздух. Утро выдалось красивым. По-северски густым, вязким, будто сотканным из тумана, к которому словно бы примешивалось дыхание холодной земли.

Я спустился по ступеням, сел в салон и закрыл дверь. Морозов завел двигатель, и машина выехала с территории. Я же откинулся на спинку, глядя в окно. Воздух за стеклом казался почти осязаемым — серо-молочным, плотным, как шерстяное одеяло, которым накрыли всё вокруг. Деревья по обе стороны дороги тянулись к небу длинными, мокрыми стволами, и их вершины терялись в тумане. Казалось, будто мы едем не по дороге, а сквозь сон, где всё движется медленнее, чем в действительности. Колёса авто тихо шуршали по гравию, и редкие капли росы, падающие с ветвей, стучали по крыше, будто кто-то сверху отсчитывал время.

Туман за окном клубился между елей, как дыхание спящего зверя. Где-то далеко каркнула ворона, и звук этот прозвучал особенно отчётливо. Как напоминание, что за стеной белесой пелены жизнь всё-таки продолжается.

В этот раз лисы на дороге не оказалось. И всё же я с надеждой всматривался в кусты, ожидая заметить хоть мелькание рыжего хвоста. Крошечную вспышку цвета среди серо-зелёной тишины. Но лес хранил молчание. Ни одного движения, только лёгкий пар над землёй и редкий треск ветки под колёсами.

Сидевший за рулём воевода, молчал, но я заметил, как он пару раз покосился на меня, не меняя выражения лица. Мне показалось, Морозов, понял, о чём я думаю, и потому не торопился. Машина шла медленно, бережно, словно тоже что-то высматривала среди деревьев.

Лишь когда дорога, наконец, вывела нас из леса и под колёсами зашуршал мокрый асфальт, Морозов чуть сильнее нажал на педаль газа. Туман остался позади, и машина набрала скорость. Я ещё долго оборачивался, глядя на серую кромку леса, где, как мне всё казалось, что-то должно было шевельнуться. Но там по-прежнему царило молчание. Оно было плотное, северное, будто само небо не собиралось никому не раскрывать своих тайн.

— Может, лиса получила от вас печенье и решила, что вы прошли какое-то испытание, — предположил Морозов, лениво пожав плечами, будто говорил не о таинственной встрече, а о чём-то простом, вроде неудачной рыбалки.

— Вы-то сами в такое верите? — хмыкнул я, глядя на него с лёгким недоумением.

— У высшего