Ни один из этих вариантов Юмэ не устраивал. Плясать под чужую дудку она не собиралась, ей нужна была свобода — свобода как от жреческих обязательств, так и от родовых. Но свобода стоила дорого.

От жречества она могла отказаться в любой момент, ибо служение — исключительно добровольное решение, а вот с родом необходимо было договариваться. Пока же договариваться было не с кем. Отпустить её на свободу мог только новый глава, а он должен был определиться в финале Иллюзиона.

Все носители крови Кагэро обязаны были участвовать в состязании, определяя в своём круге сильнейшего, который и должен был возглавить род. Основанием для принятия участия в соревнованиях было наличие крови Кагэро. Участвовать мог абсолютно любой представитель клана — ближняя и дальняя родня, юноши и девушки, молодые и старые, — все надеялись, что им повезёт. Поэтому последние две недели шли соревнования между представителями клана. Всё это было оформлено в Японской империи в рамках «Иллюзиона» — так называемого состязания иллюзионистов. И если для подданных империи восходящего солнца отбор стал ярким красочным представлением, то им не положено было знать, что подоплёкой праздника было определение сильнейшего в роду Кагэро.

Юмэ как прямая внучка погибшего архимага также обязана была принимать участие в соревнованиях, что она и делала. В первые две недели отсеялось большинство претендентов, причём отсеялись ещё на формуле «вижу, слышу, осязаю». Создавая иллюзии, далеко не все могли соответствовать трём требованиям для высококлассной иллюзии, а именно зрительному её исполнению, аудиальному и тактильному. Что же касается Юмэ, то она с лёгкостью прошла именно этот этап. Дальше начиналось самое интересное.

Впереди осталось шестнадцать главных претендентов, в число которых вошла и Юмэ. Она была самой юной участницей соревнований, однако же наличие статуса мико, служительницы храма, никоим образом не освобождало её от служения роду, а потому не было запрета, который бы не давал жрецам права участвовать в «Иллюзионе». Ведь, как ни крути, а кровное родство даже храм отменить не мог.

А потому впереди её ждало четыре иллюзорных боя. В лучшем случае. В худшем случае — один или два. Ей необходимо было сразу определиться с основными претендентами на главенство в роду и каким-то образом установить с ними взаимоотношения, чтобы в дальнейшем можно было договориться о выходе из рода. И в этом вопросе Юмэ полагалась на собственную силу и хитрость. В крайнем случае всегда можно было проиграть в обмен на освобождение. Древняя формула «услуга за услугу» действовала всегда и везде. Только Юмэ даже и не могла предположить, что попадание в шестнадцать сильнейших иллюзионистов уже закрыло ей дорогу на выход из клана. Такой генофонд терять не хотел никто из вероятных победителей.

Глава 12

Друзья, возмещаю пропуск проды в среду. Приятного чтения!

* * *

Поступление в столичную академию магии всё же никто не отменял, а посему пришлось вновь собираться и кортежем отправляться для прохождения вступительных тестов. Погода портилась. С неба сыпалась противная мелкая морось, первая предвестница сезона дождей. Но была в такой погоде и положительная сторона — дышалось неимоверно легко. Воздух будто заполнял не только лёгкие, но и всё существо, грозясь поднять в воздух, поближе к графитового цвета тучам.

Сама академия располагалась в часе езды от столицы. Если честно, мне показалось, что едем мы практически без направления в самый что ни на есть дремучий лес: по бокам мелькали стволы деревьев в несколько обхватов. Но при этом дорога была идеально ровной. Что самое интересное, она была не грунтовой, а какой-то странной… Серая поверхность кое-где покрылась трещинами. Но в местах, где трещины заполнялись водой, появлялись пузырение и лёгкий дымок, а после трещины зарастали прямо на глазах.

Признаться, я совершенно не понял, из чего же всё-таки состоит эта дорога и какова её природа? Увидев мой вопросительный взгляд, бабушка только хмыкнула:

— Нет, это не магия, не подумай. Просто когда-то в Древней Римской империи при строительстве дорог использовали пуццолан — вулканический пепел, который при смешении с гашёной известью, щебнем и водой становился римским бетоном. Со временем трескаясь, он мог самовосстанавливаться за счет воды. Что ты сейчас и видишь. Вот и здесь взяли древнюю технологию за основу, маги земли поработали, и в качестве эксперимента выпускники проложили дорогу от академии до столицы. Поэтому мы имеем наглядный пример практического применения знаний.

— А почему тогда во всей остальной столице не произошло соответствующих изменений? — поинтересовался я.

— Потому что выложенные брусчаткой дороги в целом никому не мешали, они не боятся перепадов температуры, не собирают лужи, и легко ремонтируются заменой малых сегментов. Нынешней столичной брусчатке более трёх веков. Решили, что нет смысла останавливать жизнь в столице, изменяя и без того практичное покрытие.

— Интересно, — я вынужден был признать, что подобный подход мне весьма импонировал.

Тем временем древний лес по бокам дороги постепенно превращался в непролазную чащу. Кажется, что сквозь кусты не пробрались бы даже мелкие зверёныши вроде белки либо бурундука, не говоря уже про крупных.

— Тоже дипломный проект, но магов природы, — продолжала пояснять бабушка, — причём дипломным проектом им это засчитали где-то на третьем курсе.

Мои брови невольно взлетели вверх.

— Это как?

— Да, понимаешь ли, приезжали к нам тогда в академию по обмену представители британских островов, а те как раз природники были сильные. И вот как-то наши студенты поспорили с их студентами, что создадут настолько непролазную чащу, что ни одно живое существо не сможет пробраться сквозь неё в академию.

— И как? Кто победил? — к разговору прислушалась даже Эльза, до того безучастно взиравшая в окно и нервно комкающая юбку из зелёной тафты.

— Наши победили, потому что умели правильно ставить условия пари. Британцы-то создали одну сплошную стену, будто бы окутав академию корой дерева без всевозможных щелей и ветвей. А наши создали вот это. Только британскую кору сточили наши короеды и раздолбили дятлы, а это до сих пор никто не трогает.

Бабушка заулыбалась так задорно, что