Тая откинула голову назад, затылком упираясь в стену. Может, и хорошо, что Кошкин не взял трубку. Что она ему может предложить взамен помощи с дедом? Замужество? Так нужно оно ему… А уж как оно «нужно» ей… Стать его любовницей? Так он Кот. Павел утверждал, что боевое имя у него из-за потрясающей живучести, но Метелицу не обманешь, да и Таю тоже. Вокруг Кошкина вечно кружились девицы, и все как на подбор породистые, не чета Тае. Предложить ему дедушкины разработки? Так они принадлежат императору. Кошкин такого не поймет. Деньги — у Кошкина их полно, а у Таи по его меркам — слезки, в которые даже дед не верил. Если только… Точно. Слезы.

Она положила ладонь на холодное стекло, и его тут же затянуло пушистыми завитками инея. До стойкого снежного покрова чуть больше месяца. Она задержится тут на месяц, а потом примет лесной зов. Будет у неё своя шкатулочка с лучшими бриллиантами для Кошкина. Этого должно хватить на оплату лечения. Кошкин честный, он не обманет.

Походник затрезвонил сам, разрывая, словно натянутую струну, тишину дома скрипичной мелодией. Тая с удивлением приняла звонок — это был Павел.

— Доброй ночи, Паша. Прости, я не хотела тебя тревожить.

Голос Кошкина был крайне серьезен:

— Во-первых, добрый вечер — у нас еще десять часов, а вот почему ты не спишь — я не знаю. У вас там два часа ночи, между прочим. Ты опять забыла перевести часы — на что угодно спорю.

Тая не сдержала улыбку — Кот её очень хорошо знал.

— А во-вторых, я так раз специально создан, чтобы ты меня тревожила. И в-третьих, с твоей проблемой я уже разобрался — не беспокойся.

— Паша?

Откуда он узнал о болезни деда? Тая даже Даше не говорила еще, чтобы не портить вечер в «Анаконде». Она подтянула колени к груди и уперлась в них локтями. Походник она включила на громкую связь, рассматривая фотографию Павла на экране. Хорош, зараза. Смуглый, рыжий, холеный, породистый.

— Мне Аверин скинул видео, а ему орлы из охраны Сумароковой. Я поговорил с Зимовским — он все понял.

Тая даже головой замотала, ничего не понимая — причем тут Зимовский:

— А можно чуть подробнее?

Павел зафырчал, как недовольный еж — вот он всегда такой:

— Асюшка, охрана Сумароковой сняла, как ты что-то говоришь Зимовскому, он огрызается в ответ, и ты в страхе убегаешь прочь — этот идиот дернулся за тобой, но его охрана Сумарокова успела скрутить. Я поговорил с Зимовским — он больше так не будет. Он все осознал, раскаялся и… Морду я ему набью, если он повторит что-то подобное еще раз.

Такой интерпретации того, что случилось в «Анаконде» Тая вообще не ожидала.

— Паша… Ты же гвардеец, тебя за такое… — сказала она первое, что пришло в голову. Зимовского скрутили… Из-за неё? Это… Странно. Вот почему его рубашка лишилась пуговиц.

Кот мягко, как-то устало, что ли, признался:

— Асюша, я решил покончить с гвардией. Хватит. Приеду через неделю — все тебе объясню лично. Хорошо?

— Хорошо. Только… Паша, дело не в Зимовском.

— А в чем тогда? — насторожился Кошкин.

Тая еле слышно призналась — тяжело быть слабой и обязанной кому-либо:

— У меня дедушка умирает…

На той стороне телефонного канала повисла тишина. И Тая поняла, что зря все же попросила у Павла помощи. Иногда не стоит наглеть и впутывать семейные проблемы в дружбу. Такое никто не любит. Дружба не терпит проверок на прочность чужими проблемами.

— Паша… Не бери в голову, — Тая спешно принялась извиняться: — я не подумала, тебе не нужны…

Он строго оборвал её:

— На ночной маглев я не успеваю собрать команду реаниматологов, но на утренний билеты я заказал. Семен Васильевич продержится часов двенадцать?

Она с трудом сдержала смешок, который перешел в неожиданный даже для самой Таи всхлип. Паша…

— Пашка, ты невероятен. Я тебя люблю, друг!

— Кхм, Асюшка, это не то, что я хотел бы услышать. Я позвоню Зимовскому — пусть поможет транспортировать твоего деда в Александродар. У него есть вертолеты и разрешение на их полеты. В Александродаре хороший военный госпиталь — там помогут продержа…

— Стоп, стоп, стоп, Паша! Дедушка не прям вот сейчас помирает. У него четвертая стадия рака, ему еще с месяц-два жить осталось, говорят.

Кошкин медленно сказал, видимо что-то обдумывая:

— Это меняет дело… В свите императрицы будут лейб-медики, я прослежу, чтобы маг смерти там тоже был. Против рака они первое дело. Спасают на любой стадии, Асюшка. Пришлешь результаты обследования Семена Васильевича?

— Сейчас отфотографирую и перешлю тебе.

— Тогда я завтра же организую консилиум в Первом Императорском… Не бойся — постараемся вытянуть твоего деда с того света. Он нам еще на этом нужен.

— Спасибо.

— И ложись-ка ты спать. Поздно уже.

Тая улыбнулась, глядя в ночь. Сейчас даже лес не был страшен.

— Да, Паша, уже ложусь. И чуть не забыла. Тут в Змеегорске и вообще по Сибири, кажется, острая неприязнь к магмодам.

— Это, Асюша, почти по всей стране так. Ничего, приеду и что-нибудь придумаю. Все, спи давай! Быстрее неделя пролетит.

Экран походника погас, и Тая замерла, не зная, что делать. Павел пришел ей на помощь, и, может быть, с дедом все будет хорошо. Осталось что-то решить с Зимовским. Он получил головомойку из-за неё, из-за глупого недопонимания. Надо бы извиниться. Нехорошо же получилось. Он же еще и на помощь с магмодом пришел, несмотря на ненависть к выродкам и выволочку от сумароковской охраны.

Она набрала в молнеграмме сообщение Даше о номере Зимовского, забыв, что сейчас два часа ночи. Прав Павел, надо все-таки часы на походнике перевести, чтобы не было нелепых ошибок. Даша ответила тут же, заметив только: «Не играй с ним!»

Тая тихо сказала самой себе:

— Не буду…

Потом Даша добавила: «Его какие-то уроды попытались избить в клубе! Я Сумарокову уже пожаловалась. Он разберется!» — и Тая не сдержала смешок: Даша феноменальна. Она свою охрану не знает в лицо. Бедный Сумароков.

Тая замерла над походником — его экран даже успел погаснуть. Надо собраться с мыслями, надо извиниться, все равно, что Зимовский уже спит и только утром прочитает. Это важно прежде всего для неё самой. Охрана сработала плохо, но в случившемся есть и её вина.

Она принялась медленно набирать: «Илья Андреевич, приношу свои искренние извинения за